Щепа и судьба (СИ)

Но, как известно, для кого легко достижим достаток в доме, любовь это жилище почему-то обходит стороной. Нет, встречались ей уже после развода мужики, готовые воспылать телом и чувствами, начать строить союз двух одиноких сердец, но… как-то все не срасталось. То стар, то молод, то за маменькин подол крепко держится. Не такого она хотела. Не просто совместного проживания и воскресных выездов в супермаркеты с двумя тележками, катящимися рядом от одного отдела к другому с переполненными до краев деликатесами и обновками для повседневного быта. Так или чуть иначе сосуществуют все семейные пары, демонстрируя вне домашних стен привязанность друг к другу.

Будучи, как заметил, дамой страстной, особенность, чаще всего дающая себя знать к концу четвертого десятка прожитых на свете лет, ей нужна была страсть немыслимая, испепеляющая от кончиков волос и до самых пят, как еретический костер, превративший Орлеанскую Деву в пепел. Но, если имя той Девы осталось в веках, то Сабрине нужны были собственные ориентиры во времени, пусть на год, на месяц, хоть на одну ночь, но испить до дна пламя страсти, которое должен был непременно разжечь в ней ее избранник. И как тут вновь не вспомнить слова, сказанные мне Дедом на прощание: званых, сколько хочешь, а единственный избранный задержался в пути и не факт, что вообще отыщет к ней дорогу. Потому, как опять же понял из ее недосказанных до конца отрывков воспоминаний о недавнем прошлом, перебивалась она до сей поры тем и кем, что Бог пошлет. Хотя по большому счету, как мне кажется, ни Он, а его антипод, большой мастак, умеющий выдавать желаемое за действительное, а может, и как раз действительное за желаемое, поди пойми, есть ли в темной комнате черная кошка, особенно, когда знаешь, быть ее там по всем приметам не должно.

Без ложной скромности сообщил вечерней гостье, поскольку появлялась она обычно уже по темноте, что страсть во мне явно присутствует и мог бы привести примеров тому превеликое множество, но чревата она рано или поздно наступающим раскаянием в содеянном. Ибо любая страсть, как ни крути, есть искушение. А искушение на вкус сладко, пьяняще, любого может с катушек скинуть, но вот справиться с последующим похмельем ох как нелегко. Может, радоваться надо, что миловал ее Бог, не дав заразиться вирусом хронической любовной страсти, лекарство от которого Он хранит от всех в тайне, дабы мучились мы, смертные, каясь в грехах своих, и тем самым спасали не только душу, но и тело. Не для того нам тело дано, а уж душа и подавно, чтоб гибнуть им в огне греховных страстей.

Сабрина слушала мои речи с полуоткрытым ртом, не перебивая, и своего мнения на этот счет не высказывала. Может, просто не было у нее своего мнения в столь тонких материях, которые, шурша словами, разворачивал перед ней. Если честно, меня ее мнение не особо и интересовало. Давно привык, люди не склонны соглашаться с тем, что им непонятно. А понимать не хотят лишь потому, что лишний груз, не особо человеком востребованный, тащить вдвойне тяжелее и лучше сразу отказаться от его приобретения, чем потом долго по граммулечке вымывать его из себя, освобождаясь как от песка, попавшего при ходьбе по проселочному тракту в ботинок. Потому и стараемся как можно быстрее преодолеть незнакомый путь, чтоб не зацепиться глазом за что-то новое, непривычное, что проникнув в наше сознание, потом долго не будет давать жить спокойно и просыпаться по утрам с незамутненным взором.

Вот и взор Сабрины оставался незамутненным от мыслей, изливаемых мной непонятно зачем и без всякой надежды на успех. Во мне она видела, прежде всего, мужчину, а речи мои воспринимала, как симфоническую музыку, волнующую, но непонятную для ее неподготовленного слуха. Потом в ней просыпалось неискоренимое чувство хозяйки, свойственное даже самым загадочным натурам, как бы экзальтированны они ни были. Она шла на кухню и принималась мыть скопившуюся за ее отсутствие посуду. Если оставалось время, то варила какой-нибудь незатейливый супчик, пила со мной чай на веранде под обтекающим деревню как купол шапито звездным небом. Вот и сейчас поздним вечером мы сидели напротив друг друга, окруженные темнотой, таящей в себе что-то непознанное, таинственное.

Абзац третий

…Возле тусклой лампочки, привлеченные ее обманчивым теплом, вились комары, перед стеклами веранды величаво проплывали светлячки, предлагая всем желающим обратить на них внимание, а из глубин леса через равные промежутки невнятно ухала неизвестная мне птица, словно суфлер, подсказывающий слова забывчивому актеру из-за театральных кулис.

Прелесть деревенской ночи заключается в том, что каждая из них неповторима и, я бы сказал, по-своему уникальна. То прямо перед тобой висит полупрозрачный шар Луны и словно приглашает поиграть с ним в пинг-понг через натянутую сетку ближнего леса, отделяющего и охраняющего спящую деревеньку от всего остального мира.