Щепки плахи, осколки секиры

– Лева, а теперь у меня к вам вопрос, – Артем встал и прошелся по комнате (всякий раз, когда он приближался к Мирону Ивановичу, тот приподнимался и отдавал честь, скорее слегка дурачась, чем на полном серьезе), – что может быть общего между Киркопией, Хохмой и Будетляндией?

– В каком смысле? – осторожно поинтересовался Цыпф.

– В смысле их трагической судьбы.

– Дайте подумать… – Этот вопрос, судя по всему, застал Леву врасплох.

– Вы зря манкируете своим даром картографа, – ободряюще улыбнулся Артем. – Стены здесь белые, угольков в очаге хватает.

– Понял! Сейчас! – Цыпф вскочил. Спустя пять минут карта всех известных ему стран была готова. Надо сказать, что она заметно отличалась от той, которой Лева некогда украсил стену Лилечкиной кухни.

– Будетляндия и Хохма граничат с Нейтральной зоной, – свои слова он подтвердил ударами уголька по соответствующим местам карты. – Но тогда при чем здесь Киркопия?

– Посмотрите сюда, – Артем встал рядом с Левкой. – Будетляндия сообщается с Гиблой Дырой посредством узкого перешейка, к которому мы с вами недавно так стремились. Ниже его – Нейтральная зона. А что выше?

– Вот уж не знаю, – развел руками Цыпф.

– Вполне вероятно, что дальше за перешейком простираются земли, по природе своей сходные с Нейтральной зоной, которую вы сами когда-то назвали рассадником той древней жизни, ныне повсеместно пробуждающейся. Скорее всего опасность наступает именно отсюда. – Артем провел несколько размашистых линий, полукругом охватывающих Кастилию, Отчину и Лимпопо. – В тылу же нашем, в Изволоке и Баламутье, пока все более или менее спокойно.

– В Трехградье и Гиблой Дыре тоже, – возразил Цыпф. – Хотя они и граничат с Нейтральной зоной.

– Вы уверены? Кто-нибудь это может подтвердить? – Артем перевел вопросительный взгляд на Мирона Ивановича.

– Нет, нет! – Тот замахал руками, словно чертей отгонял. – Я в последнее время слухами не интересуюсь.

– Ладно, – Артем вернулся на прежнее место. – Карта пусть пока остается… А вы, если ничего не имеете против, продолжайте свой рассказ, – эти слова относились уже к Мирону Ивановичу.

– Ваше слово для меня закон! – Гигант разместился на табурете уже основательно, всем задом. – Так на чем я остановился?

– На том, как добрались до Кастилии, – подсказал Цыпф.

– Верно… Ну, связи там у меня кое-какие с прежних времен имелись. Раздобыл я еды, вина… Киркопов в заброшенном монастыре пристроил… Оставил их на попечение одного знакомого монаха, а сам сюда… Доложу, думаю, обо всем, что случилось, и если не помощь, то хоть совет добрый получу. Границу возле Засулья перешел. Это километров двадцать отсюда. Кто-то по мне стрелял из кустов, но, слава Богу, обошлось… Иду, значит, по родной земле и сам себе удивляюсь. Не узнаю Отчину! Словно бы в чужую страну забрел. На дорогах заставы, да такие, что их за версту обводить хочется. В полях пусто, хлеба перестаивают. Временами канонада слышна, будто натуральная война идет. Встречные-поперечные со мной и разговаривать не желают, косятся. Знакомые все как сгинули. Стал я тогда к железной дороге пробиваться. Либо вас, думаю, отыщу, либо Монаха, либо Приданникова. В крайнем случае в Воронки подамся. К дону Эстебану, так сказать, под защиту кастильских мечей. Да не тут-то было. На первой же толкучке в облаву угодил. Какие-то сопляки нас окружили и давай фильтровать, да все в основном прикладами по ребрам. А у меня, как назло, после того случая в Киркопии силы уже не те. С головой приступы и в ногах слабость. Троих или четверых я еще сумел расшвырять, но тут меня по темечку чем-то тяжелым отоварили. – Он наклонил голову и показал свежий шрам на макушке. – Сутки, если не больше, в каком-то подвале промариновали, потом доставили на допрос. Хлюст какой-то сидит, вроде бы даже смутно знакомый, и по готовому вопроснику вопросы задает. Странные какие-то вопросы, скользкие… Да и сам он одет странно – в штатском костюме с красной повязкой на рукаве, вроде как раньше дружинники носили. Только не ДНД написано, а какое-то ОНГО.

– "Объединенная национальная гвардия Отчины", – расшифровал Цыпф.

– Верно. Но тогда-то я еще этого не знал… Решил все отрицать и ни в чем не сознаваться. До полного прояснения обстановки. Прикидываюсь придурком. Дескать, инвалид войны, сильно контужен, потерял память, даже фамилию свою не помню, не говоря уже о прочих биографических данных.

– Надо было при нем в штаны наложить, – посоветовал Зяблик. – С некоторыми контуженными так бывает. Похезать захотел, а штаны снять забыл. -Эта очередная эскапада, как ни странно, совсем не задела Мирона Ивановича.