Щепотка волшебства

– У нас в запасе всего пятьдесят две минуты! Балтазар, может быть, все-таки можно заменить этот ингредиент на другой?

– Тайну улыбки Моны Лизы не заменит ничто!

Этим утром старик надел бейсболку, слишком большую даже для его крупной головы, и, чтобы не обгореть на солнце, намазал щеки и нос белой цинковой мазью.

– Знаю! – воскликнул Алфи. – Давайте скажем охране, что у меня редкая болезнь и я не могу долго находиться на солнце. Тогда нас пропустят без очереди, чтобы мне не стало плохо!

– Это не этично, – покачала головой Парди. – К тому же подобное заболевание действительно существует и называется пигментной ксеродермой.

– Гм, а мальчишка неплохо придумал, – пробормотал Балтазар. – Стоит попробовать. В нашем распоряжении сорок пять минут. – Старик вытащил из кармана салфетку, в которую оказалось завернуто одно-единственное печенье из песочного теста, изрядно заветренное. – Вот. Перед тем как войти внутрь, мы все должны съесть понемножку. Это «Портретный поп-тарт»[27], он помогает слышать, что говорят персонажи картин.

Роз откусила первой. Печенье было твердым как камень, а желеобразная начинка высохла и превратилась в красноватые хлопья.

– В каком году его испекли? – поинтересовалась Роз, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не выплюнуть.

– В 1955-м. Уж извините. Вчера вечером я хотел напечь свежих, так, на всякий случай, но потом нашел в чемодане это отличное печеньице.

Как только все члены семьи заставили себя проглотить несколько крошек древнего поп-тарта, Алфи взял голубой палантин, который Парди обычно носила на шее, и обмотал им голову, после чего намазал нос Балтазаровой цинковой мазью.

– Вот теперь вперед.

На всем пути от хвоста очереди до музея Чудсы ловили на себе удивленные взгляды. На входе проверяла билеты контролерша, усталая женщина с короткими каштановыми кудряшками.

– Прошу прощения, мэм, – начал Алфи. – Меня зовут Леонардо да Чудс, и я прибыл сюда вместе со всей семьей с самой Аляски. – Он указал на пеструю толпу родственников за спиной. – Я страдаю редкой болезнью под названием… стопроцентная сыродрама. – Алфи оглянулся на Парди, та неуверенно улыбнулась. – У меня аллергия на солнечный свет. Всю свою жизнь я мечтал увидеть «Мону Лизу» кисти моего тезки, Леонардо да Винчи, но не могу стоять в очереди три часа под палящим солнцем. Пожалуйста, пропустите меня с семьей без очереди, иначе нам придется вернуться в отель и любоваться «Моной Лизой» лишь на фото в интернете.

Роз не могла представить более нелепой лжи, чем та, которую нагородил ее брат, однако следовало отдать Алфи должное – он врал не моргнув и глазом. Роз отважилась поднять взгяляд на контролершу: кажется, сработало!

– Хорошо, сынок. – Женщина ласково улыбнулась. – Ты вместе с братом и сестрами можешь пройти бесплатно, а для взрослых каждый билет будет стоить тридцать евро, и кота придется оставить в гардеробе.

Балтазара как будто ударили под дых.

– Тридцать евро? – взъерепенился он. – Это же сорок долларов с человека! Возмутительно! Пускай дети идут одни.

* * *

Пока Парди, Альберт, Балтазар и Гус дожидались снаружи, четверо младших членов семьи отправились на поиски «Моны Лизы». В залах Лувра посетители переговаривались вполголоса, и Чудсы этому порадовались, потому что персонажи на портретах гомонили просто оглушительно.

К примеру, никак нельзя было пройти мимо портрета Наполеона Бонапарта, пересекающего Альпы верхом на коне.

– Я устал от этого похода, – жаловался он. – Уже все пальцы отморозил. Я передумал насчет России – больше я туда ни ногой! Я слыхал, в России засовывают маленьких кукол внутрь тех, что побольше. Зачем? Не понимаю! Ох, я совсем не чувствую пальцев. Может, кто-нибудь угостит меня кусочком киша? Мы уже приехали, нет?

Алфи не утерпел – подошел к портрету Наполеона и тихонько проговорил:

– Сочувствую, ваше превосходительство.

Взгляд императора едва заметно переместился в сторону Алфи. Губы Наполеона оставались неподвижны, однако Чудсы отчетливо расслышали его речь:

– Ты меня слышишь?

– Да, сэр, – ответил Алфи.

– Сэ бо[28], – выдохнул Наполеон. – Подай мне круассан! И графин моего лучшего вина! У этого коня грива свалялась и дурно пахнет. Приведи мне ослика!

– Был рад познакомиться, сэр. – Алфи отсалютовал французскому императору и вернулся к сестрам и брату.

– Постой! – крикнул Наполеон ему вслед. – Ты куда?

– Надо же, – прошептал Алфи, шагая по коридору. – Ну и нытик! Тим, ты ему поверил?

Тим ничего не ответил – его взгляд был прикован к спине обнаженной женщины. Он заставил себя ненадолго перевести глаза на табличку с фамилией художника.

– Жан Огюст Доминик Энгр[29], – вслух прочитал Тим и вновь посмотрел на картину: – Ола, ми амор[30]. Так зовут твоего… мужа? Или парня?

Женщина на картине осталась неподвижна, и все же Роз хорошо расслышала: