Щепотка волшебства

Только теперь Роз заметила на кофейном столике большой коричневый конверт с ее именем.

– Что это? – Она помахала конвертом.

– Посыльный принес, – с трудом ответил Альберт: рот у него был набит жареной фасолью.

Роз разорвала плотную оберточную бумагу и обнаружила в конверте DVD-диск. Ни подписи, ни других опознавательных знаков на диске не было. «Замечательно, – едко подумала Роз. – Наверняка это новая угроза от ассистента Лили». Она вставила диск в отельный DVD-проигрыватель. Вместо мерцающих зеленых глаз и кустистых черных бровей Мини-человечка на экране возникла светлая челка Девина Стетсона. Желудок Роз затрепыхался, словно пойманный в банку лягушонок.

«Привет, Роз, – проговорил Девин, глядя прямо в глаза Роз. Он вяло вздохнул, но уголки его губ приподнялись в улыбке. – Мы все в „Пончиках и авторемонте от Стетсона“ хотим пожелать тебе удачи на „Гала… – Девин запнулся и крикнул мужчине в рабочем комбинезоне, стоявшему позади: – Пап, как эта штука называется? А, да. – Он вновь повернулся к экрану. – На „Гала де Гато Гран“. Ты и твоя семья – лучшие пекари во всем мире, и мы верим, что вы обязательно выиграете. Но это не точно!»

Камера проплыла по проходу «Ореховой лавки Борзини» и остановилась на плотной, похожей на арахис фигуре самого мистера Борзини: владелец лавки уложил холщовый мешок с семенами подсолнечника на высокую стопку таких же мешков, затем вытер руки о фартук и, глядя в объектив, засмеялся:

«Что снимаем?»

«Ролик для Роз Чудс, – произнес за кадром Девин Стетсон. – Она участвует в том французском конкурсе».

«Ах да. – Мистер Борзини помахал рукой: – Привет, Роз. Привет, Парди, Альберт, детишки. Успеха тебе, Роз!»

Камера перенеслась на центральную улицу Горести-Фолз и привела зрителей в цветочную лавку флористки Флоренс. В кадре показалась рука Девина Стетсона: оператор подергал за рукав мирно спящую в кресле Флоренс. Вздрогнув, старушка проснулась.

«Что такое? – всполошилась она. – Это что за штука? Зачем ты меня фотографируешь?»

«Флоренс, это видеокамера. Я снимаю ролик с пожеланиями успеха для Чудсов, они сейчас во Франции, на конкурсе „Гала…“ как-то там. Ну, не важно».

«О! – Глаза Флоренс за толстыми стеклами очков блеснули. – Надеюсь, они благополучно вернутся домой. Без них мы все тут пропадем».

Роз поморщилась. Она и так знала, что все плохо, а если завтра в финале она не выиграет, то Горести-Фолз и вовсе обречен.

Покончив с угощением, члены семьи Чудс расселись на диванчиках и вместе с Роз стали смотреть видео.

На экране появилась летняя веранда французского бистро Пьера Гийома. Хозяин бистро уныло маячил в дверном проеме, засунув руки в карманы поварского кителя.

«Хочу пожелать Чудсам всяческого успеха в моем любимом Париже. – Он вздохнул. – Я очень рад за них».

– Непохоже, – хмыкнул Алфи. – Выглядит так, будто его только что отправили на удаление зуба.

– В кафе ни души, – заметил Тим. – Черт, куда все подевались?

Камера показала единственных посетителей бистро, сидящих за коваными столиками: мистера Бэсстола и миссис Репей-Бэсстол. Рассеянно глядя в пространство, они цедили по ложечке французский луковый суп. Мистер Бэсстол посмотрел прямо в кадр:

«Я скучаю по Чудсам. Они пекут замечательные маффины, а главное – они прекрасные люди».

После этих слов он опять уткнулся в тарелку. Миссис Репей-Бэсстол вымученно улыбнулась.

– Какие все милые, – растроганно произнесла Парди, притянув Роз к себе на колени. – Видишь, Рози? Не важно, победишь ты завтра или нет. В городе нас любят и без этого.

– Да ты только посмотри на них! – в отчаянии воскликнула Роз. – Горести-Фолз как будто вымер, и виновата в этом я! Я обязана все исправить.

Она соскочила с колен Парди, убежала в свою комнату и захлопнула дверь.

* * *

Поздно вечером, когда сестры Дежардан ушли домой, а все остальные легли спать, Роз снова охватил приступ бессонницы. Она крутилась с боку на бок, молясь о том, чтобы Поваренная книга Чудсов волшебным образом свалилась с потолка к ней на подушку. Роз баюкала бы ее, как младенца, а выходя на улицу, укладывала бы в рюкзачок-кенгуру и забирала с собой, чтобы ни на секунду не выпускать из виду.

Пока Лик негромко похрапывала на соседней кровати, Роз разглядывала стены гостиничного номера. На них в рамочках висели копии французских постеров начала двадцатого века с рекламой мыла, шляпок и корсетов. На книжной полке стояло несколько толстых томов; один по размеру и цвету очень напоминал Поваренную книгу Чудсов.

Роз встала с постели и подошла к полке. Взяла в руки увесистый том, сдула с него сантиметровый слой пыли и раскрыла, мысленно надеясь, что каким-то чудом он окажется их семейной реликвией.

– «Слабый разум смертным дан…»[55] – прочла она.

Ну конечно. Пьесы Уильяма Шекспира. Роз вздохнула. А ведь она почти поверила, что перед ней их драгоценная Книга. Кто угодно поверил бы…

Роз ахнула. Прибежав в комнату братьев, она плюхнулась на кровать Алфи.

– Тим, Алфи, просыпайтесь!

Тим кинул в нее подушкой, Алфи лишь плотнее закутался в одеяло.