Щит и меч, № 4, 1995 (сборник)

— Нет. Только говорит, что снасильничали эти бугаи вдвоем Раю. А потом, понятно, концы в воду.

— Не совсем так, Василий Корнеевич…

— Может быть. Мы с Варварой не шибко образованы, не все понимаем.

— Да, кстати, — поднял руку Борис Николаевич. — В вашем Северном районе много было голубых машин «Жигулей»? Вы же бывший автомобилист.

— Штук десять было. Я даже знаю у кого. Тогда партия такая пришла, в восемьдесят восьмом. Ну, районное руководство их по себе расхватало. Не машины — игрушечки. Одна — у директора совхоза «Рассвет» Ивана Шорина.

— Как он из себя? — перебил Васькин.

— Мировой мужик! У наших с Варварой стариков мед берет — всегда деньги платит. Или заставит своих людей мясо занести. Или рыбы. Короче, совестливый.

— Но мясо-то и рыба совхозные.

— А где сегодня начальство без греха!..

— Давайте, Василий Корнеевич, у кого еще голубые «Жигули»?

В руках у Васькина была записная книжка.

— У Капитоновых. Сам-то парторг совхоза «Кировец» помер, дак сыновья на голубых «Жигулях» катаются. В строительном кооперативе длинные рубли хватают. Еще с позапрошлого года. Я их мало знаю. Потом, военный у нас, отставник, в Парадном живет. Ему эдакую голубую «Ладу» выделили. Больше и не помню. Потрепался перед вами, а забыл.

Борис Николаевич оставил Тимонину свой номер телефона, попросил:

— Вдруг что возникнет в памяти или что услышите, звоните в любое время суток. Не стесняйтесь.

И, пожав твердую руку пожилого человека, простился.

В управлении Бориса Николаевича ждал Коваленко. Лицо Виктора было невеселым.

— Ну что у тебя еще? — от двери кабинета спросил Васькин.

— Все в ажуре, товарищ капитан, только опять есть неизвестные.

— Это так должно. Мы те же химики-математики, — пошутил не совсем удачно Борис Николаевич. Настроение было паршивое. Начальная поездка в Северный район частично удалась и, казалось, поиски пойдут, потихоньку-полегоньку. Однако словно черт невидимый сорвал стоп-кран, и движение зашло в тупик.

Виктор Коваленко полистал истрепанный блокнот и подождал, пока Борис Николаевич усядется за свой стол.

— Поначалу я познакомился с братьями Капитоновыми на деревообрабатывающем заводе. У каждого из них свой грузовик с длинным кузовом, документы в полном порядке. Сегодня они заберут последнюю выделенную для кооператива партию сройпиломатериалов, — Коваленко сделал паузу. — Вот что странно: братья между собой не дружат. Как бы чужие люди. Я поначалу решил, притворяются. Маскарад для публики. Однако нет. Кладовщик Петрович, квартирохозяин Тимониных, сказал мне по секрету, что они даже дерутся.

— Вот как! — засмеялся Васькин. И невольно потер руку об руку. Новость показалась ему сногсшибательной. — Каковы же причины раздора, не проверил? — спросил он.

— Для этого пришлось ехать в строительный кооператив на загородные дачи. И опять неувязка, — Коваленко постучал пальцем по блокноту. — Причиной раздора, Борис Николаевич, стали голубые «Жигули», которые покойный отец завещал Вадиму. Братья перессорились не на шутку. Никодим пытался изувечить деревянным колом и машину, и брата. Еле с ним справились. Удерживали всей улицей, кое-как уговорили. Одним словом «Жигули» еще полтора года назад братья продали. Деньги поделили. Судя по отношению друг к другу — не поровну.

У Бориса Николаевича пропал весь интерес к докладу.

— Что ж, вся версия наша рассыпалась?..

— Почему же! — Коваленко пошуршал страницами блокнота. — Совсем даже нет.

Васькин с надеждой посмотрел на него. Потрогал, а затем и почесал левый глаз.

— Мог же быть Вадим не с братом, а с кем-то на голубых «Жигулях».

— Это маловероятно.

— Но почему, Борис Николаевич?

— Делить убийство с братом — уже тяжкий груз. А с чужим человеком — это сверхопасно.

— Но ведь с целью грабежа!..

— Какой грабеж! Изнасиловали женщину, сняли серьги, колечко. Риск ради мелочи. Чепуха какая-то!

— Мне так не показалось.

Борис Николаевич обхватил руками голову, поморщился. Его донимали боли, наверное, подскочило давление. Он порылся в столе, где у него валялся медный браслет, и надел его на левую руку.

— Ты понимаешь, — сказал он Коваленко. — Твои открытия откинули нас в розыске за нулевую черту.

— Так в чем же я виноват, товарищ капитан?

— Ни в чем, конечно! В нашем деле нередки промахи. Идешь по следу, хватаешь преступника за хвост, а это — бумажный змей. Или подсадная утка. Обидно очень.

— Но сейчас — ни то, ни другое…

— Это еще хуже, Виктор. Не исключено, что мы даже не попали на след. Лишь играем в поиск.

* * *

Варвара не могла оставаться дома одна.

— Вот боязно мне стало жить — и все! — призналась она мужу. — Будто я малое дитя.

Василий Корнеевич за нее беспокоился, а Петрович, у которого Тимонины квартировали, подшучивал над ней:

— Что ж, пора. Люди в нашем возрасте в детство впадают. Иные даже в куклы играют.

Однако он подумал о судьбе Варвары всерьез и пробил ей ставку уборщицы при конторе лесопильного завода — теперь она день-деньской находилась на людях и при своем Василии Корнеевиче. Уж это ли не счастье! Малая работа, а все-таки занятость, идет семье копейка. На хлеб, на соль, детям и внукам — на гостинцы.