Щит и меч, № 4, 1995 (сборник)

Машина незаметно для толпы подкатила к самым вагонам. И подполковник Матков первым, а за ним и вся свита высыпали на перрон. Народ — кто разбежался, прячась под товарные вагоны в тупике, а кто безбоязненно стоял на месте. В большинстве около огня были дети, подростки, но хватало и взрослых, в основном бабушек.

— Ну, сволочи, ну-у, твари! — ругалась сухонькая женщина лет шестидесяти в съехавшей на шею косынке. В руках у нее была детская синенькая маечка с цветным оттиском вишенок и темно-зеленых листьев. Низ маечки обгорел, но лямки и нагрудная часть были целы. Окружившие огромный разворошенный костер люди хоть и смотрели с испугом на милицию, но продолжали добывать из обугленных картонных коробок детскую одежду. Что-то из нее можно было выбрать, подлатать, а что-то оставалось только выбросить. Подполковник Матков подошел к женщине, что стояла с обгоревшей маечкой в руках.

— Что тут происходит? Объясните мне!

— А вы не видите?! — спросила обиженно женщина.

— Кое-что вижу, а кое-что нет.

— Безобразие происходит! Вредительство! — отозвался сухонький, как гвоздь старик. — Сталина ругаем… А здесь… стрелять надо гадов на месте. Без суда и следствия! — указал он на костер острым пальцем.

Старик показался подполковнику Маткову очень смелым, даже рискованным. Он окинул взглядом его затертый полосатый пиджачок со штопкой на локте и орденские колодки на груди. «Два ордена Боевого Красного Знамени и орден Александра Невского», — определил он по колодкам и спросил:

— Кого стрелять? Объясните толком!

Матков пытался быть спокойным, но лоб под фуражкой и щеки сразу вспотели.

— Что объяснять? — подошел к нему ближе старик. — Наше барахло сожгут, что не успели перепродать, производство остановят. Затем из-за границы начнут эти тряпки возить. Разрешенный бизнес, или спекуляцию развели. Страну превратили в торговую свалку. Тот, кто придумал отпускные цены, или дурак, или враг своему народу.

Васькин попытался остановить старика.

— Дед, ты же получаешь как фронтовик солидную пенсию, чего тебе не хватает?!

— Вы что же, думаете, людскую совесть можно купить деньгами?! — И старик сердито погрозил Борису Николаевичу пальцем.

Матков спросил спокойнее:

— Давайте не отвлекаться. Что тут стряслось?!

Старик вытер с лица сажу.

— Какой-то громила с бычьей мордой. Челка у него такая, с проседью. С ним два парня. Повыбрасывали все из вагона. Картонные коробки, тюки. Облили их бензином из канистры. И зажгли.

Борис Николаевич протиснулся к пожилой женщине, которая призналась, что видела преступников.

— Вы помните их в лицо?

— Конечно, помню.

— Товарищ подполковник, может, настигнем? Тут вдоль путей можно проехать.

— Только вы не показывайте меня им, — попросила женщина. — Тут кругом ворье или их глаза и уши. Кормятся у вагонов не один год. Сегодня я вам покажу тех головорезов, а завтра ихние дружки меня прикончат и закопают.

Захар Самсонов заслонил собой женщину, так что ее не стало видно, а подполковник Матков попросил:

— Садитесь в машину на заднее сиденье.

Приближаясь к переезду через железнодорожные пути, шофер «Волги» затормозил. Навстречу катил людской поток. Выездная группа даже не поняла, что это за демонстрация. Чувствовалась в толпе какая-то нервозность. Среди людей маячила застрявшая желтая новенькая «Лада».

— Это еще что за «пасхальное яичко?» — подумал вслух подполковник Матков. Позади, на соседней станции, тоже винтился к небу столб дыма. И Петр Степанович профессионально подумал: — «„Ладу“, пожалуй, могло занести сюда с одной целью — объехать дорожный пост ГАИ». Толпы людей, шагая навстречу, охотно давали проезд черной милицейской «Волге», но теснили к обочине желтую «Ладу». И машины постепенно съехались носом к носу. Подполковник Матков и Борис Николаевич подошли к вышедшему из «Лады» железнодорожнику в темной форме и поздоровались с ним.

— Вы не знаете, кто звонил в городское управление? — спросил Петр Степанович Матков.

— Как не знаю! Дежурный по станции. Только малость вы опоздали. Люди говорят, минут пятнадцать назад, как уехали эти изверги на электричке.

— Догоним, тут можно срезать пути к городу, — показал Васькин. И подполковник Матков и Борис Николаевич торопливо сели в «Волгу».

— Куда едете? — спросила в машине женщина, тронув сзади Васькина за плечо. Но он даже не посмотрел на нее.

— Куда надо, туда и едем!

— А зачем?

— Догонять преступников будем…

— Где догонять?! Вон тот жеребец, что жег костры на станции, у них в «Ладе» сидит. И подростки, кажется, там.

— Вы не ошибаетесь?

— Нисколько! У них и руки, наверное, в саже. И лица.

— Стоп! — приказал Петр Степанович. — Приготовить оружие! Выходим сразу все из машины. Кроме женщины.

— Зачем? — глянул на него шофер. — Задом «Лада» стоит к составу. А спереди я ей ход перекрою.

— Петр Степанович! У нас общественная просьба, — заторопился Васькин. — Выйдите из машины. И женщина пусть с вами выйдет. Зачем рисковать, мы справимся.

— Ты чего себе позволяешь?! — обиделся Матков. — Вот придешь домой, там покомандуешь. А женщина пусть выйдет!