Щит и меч, № 4, 1995 (сборник)

— Да, Илюша. Иди гуляй, — отозвалась грустно Ирина. И вся опять почему-то покраснела до ушей. А старуха подала мальчику вымытое и протертое полотенцем яблоко, проводила торопливо до дверей. Пробегая мимо Васькина, Илюша доверительно захихикал:

— Все равно тетя не найдет серьги!

Захлопнулась за мальчиком входная дверь. И сразу в комнате возникла гробовая тишина. Ирина Капитонова прислонилась спиной и затылком к стене, свекровь ее укрылась на кухне и словно там умерла. Капитан Васькин переглянулся с Захаром Самсоновым, на лице его застыла невеселая косая улыбка.

— Ну и ну! — отозвался тихо Захар и покачал головой.

Лидия Ивановна, будто ничего не слышала, спокойно осматривала вещи. Она даже попыталась что-то найти среди уже проверенных монет и брошек. Простучала со всех сторон античную статуэтку, затем поставила ее на стол и с минуту любовалась древним искусством. Лицо ее было бледным и напряженным. Затем она спокойненько поднялась из-за стола, включила прозванивающий прибор и попыталась найти необходимое в морских раковинах на буфете, в отшлифованных граненых минералах под зеркалом. Ощупала прибором даже клубок мохеровых ниток и подцветочные горшки и кадки, в которых были посажены комнатные лимоны и апельсины. Но куда бы ни совалась она, везде стрелка прибора казалась неподвижной, словно мертвой. Лидия Ивановна устало и беспомощно посмотрела на Васькина. Старший лейтенант Иртышенко тоже наблюдал за Борисом Николаевичем.

— Вся надежда на тебя, — сказал Захар Самсонов.

Борис Николаевич минут пять по-прежнему прохаживался по коридору, но решение уже было принято, и он вышел во двор.

Илюша, покатавшись на качелях, прицелился огрызком яблока в пестрого кота и точно угодил ему по носу. Кот обиженно фыркнул, изогнул спину и, подняв хвост, пустился наутек. Это привело в восторг не только Илюшу, но и остальных ребят во дворе.

— Прицел номер один, точный! — кричали они.

— Коту так и надо, он воробья съел!..

Потом ребята дружно и деловито побегали вокруг покосившегося грибка, выкрашенного под мухомор, и сели отдохнуть. У маленьких людей были свои дела. Кто-то из девочек прогуливал по лужайке небольшую черепаху. Потом на асфальте положили ее на спину и стали крутить, как юлу. Понаблюдав за всем этим, Борис Николаевич отвел за руку Илюшу в сторонку и сел рядом с ним на лавочку.

— Почему ты решил, что тетя не найдет сережки? — спросил Васькин и посмотрел на часы. Давно уже пора возвращаться в отдел.

Илюша насупился, ковырял кроссовкой песок.

— Ну, почему?!

— Потому что она дура!

— А почему дура?

— Потому что из милиции.

— Это что же, в милиции работают дураки?!

— А кто же, они папу забрали и не отдают.

Илюша смело раздавил кроссовкой божью коровку под лавочкой и хотел убежать. Однако раздумал по каким-то своим соображениям, заложил руки за спину и спросил:

— У тебя наган есть?

— Есть.

— Покажи?!

— Если ты мне про сережки расскажешь, то покажу.

— И стрелять будем?!

— Стрелять тут нельзя.

— Ладно, скажу, — пообещал Илюша.

— Да ты не знаешь! — махнул рукой Борис Николаевич.

— А вот и знаю!

— Тогда скажи…

— Потому что их там нет.

— А где они, пошли гулять на песочек? — пошутил Борис Николаевич.

— А вот и нет.

— Значит, дома… отдыхают.

Илюша засмеялся, ему игра понравилась.

— А вот тут они, — показал он себе на спину. — Мама мне их на майку приколола. Еще вчера. Говорит, выбросить жалко, а с обыском все равно придут. Вот и бегаю, а они знаешь как мешают и колются.

«Какие жуткие шутки у жизни! — подумал Борис Николаевич. — Воровская глупая алчность иногда оборачивается крушением. И сколько раз это уже повторялось в мире».

Он посидел какое-то время, подумал, однако, еще сдерживал себя, соблюдая непонятный этикет. «Я должен действовать как-то иначе, не втягивая в следственное дело ребенка, но что придумаешь?» Илюша уже носился по кругу около скамейки. Позабыл о сережках, когда Васькин попросил:

— Может, ты покажешь, что там у тебя. Может, и не те это сережки? — тронул он за руку мальчика.

— Нет, те самые! Мама бы их не прятала.

— Это уж верно! — согласился Борис Николаевич. Ему почему-то стало грустно.

Илюша расстегнул лямки комбинезона и задрал шерстяную полу кофточки. И сразу же на белой майке засияли синими камнями восточные полумесяцы, роняя неровный ночной свет. Он казался и синим, и одновременно фиолетовым. Борис Николаевич ни разу не видел таких камней.

Он осторожно отстегнул сережки и заправил в комбинезончик маечку. Руки его почему-то дрожали. Ирина Капитонова увидела все это в окно. Она взревела как тигрица и, сбив с ног в коридоре Захара Самсонова, кинулась по лестнице во двор. Подняла на ноги страшным топотом весь подъезд. Обе старушки понятые бежали за ней следом, пока не понимая, что случилось. Вот обезумевшая, с растрепанными волосами Ирина подбежала к скамейке и с ходу двинула пинком Илюше в переносицу, кинулась зверски, с воплем, его топтать.

— Подлюка! Сволочь! — шипела она сквозь стиснутые зубы. Борис Николаевич едва отнял у нее мальчика. Илюша был весь в крови, без сознания. И опять, как и вчера, пришлось срочно вызывать неотложку.