Щит веры. Часть 2. Воину-защитнику и гражданскому населению в помощь (ПТСР, боевая психическая травма)

Но (об этом не договаривают научные источники) в каком-то смысле исцеляет и сама жизнь. Часто современные психотерапевты описывают своих пациентов, не признавая, что исцеляет сама жизнь: здоровые отношения, конструктивный процесс, участие в каком-то общем деле. Именно на это нужно ориентировать человека, и тогда он через общение с людьми, участвуя в чём-то положительном и конструктивном, сможет приобрести тот необходимый объём данных, смыслов и информации, которые запустят его вторую сигнальную систему и помогут ему переинтегрировать этот опыт.

В западной литературе, при игнорировании культуры, терапия висит в воздухе. Субъективно это похоже на образ человека, который сидит в подземелье и которому говорят, что на самом деле солнца нет и нужно привыкнуть к этому подземелью. Часто курс психотерапии продолжается бесконечно. Мы же не имеем традиции зависимости пациента от наставника. В идеале, если духовное руководство ведётся правильно, со временем человек перестаёт нуждаться в духовнике. Конечно, он будет время от времени советоваться в каких-то вопросах с духовником, но в целом духовник за три-четыре года помогает человеку выстроить систему представлений в какую-то единую картину мира, и человек осваивает её дальше самостоятельно. В общении между духовником и чадом не ставится задача, как в обществе анонимных алкоголиков, пожизненно привязать человека к какой-то группе. Если человек пожизненно привязан к какой-то группе, то это, скорее, свидетельствует о том, что такая группа ему не помогает.

Напоследок хотелось бы сослаться на опыт Юрия Бессонова, иллюстрирующий многое из того, о чём было сказано. Юрий Бессонов был белогвардейским офицером из элитных подразделений, он оказался в советском концлагере рядом с Соловками — в Кеми. Бессонову в нечеловеческих условиях концлагеря предложили как бывшему кадровому военному встать на сторону администрации, но для него, как христианина, этот вариант был неприемлем. И тогда он принял решение бежать, чтобы оставить совесть чистой. Свой опыт он описал в книге «Двадцать шесть тюрем и побег с Соловков»[126]. Остаётся только поражаться, насколько это был невероятный по своему исполнению побег. Он с товарищами прошёл по непроходимой территории. С ним вместе бежал ингуш Созерко Мальсагов, но даже и для него, воина-волка, человека, имевшего опыт партизанской войны с большевиками в горах Кавказа, этот переход был тяжёлым. В своих воспоминаниях Мальсагов писал, что, когда все они падали от усталости, Бессонов, который был старшим группы и чувствовал ответственность за спасение беглецов, поднимал винтовку и говорил: «Если вы сейчас не встанете, я вас расстреляю». Он заставлял их подняться под дулом винтовки и продолжать бежать. В каком-то смысле, благодаря такой жёсткой мотивации, они и спаслись. И, что удивительно, во время побега, когда за Бессоновым и его группой по пятам шли вооружённые преследователи — охранники лагеря — он спокойно спал по ночам. Он оставил часть своих заметок на полях Евангелия. Он был счастлив и в это время, потому что сохранял свою связь со Христом, не был жесток даже к охранникам: не убивал, даже когда была такая возможность.

Не нужно людей на войне провоцировать какими-то рассуждениями о смерти и войне, они и так уже спровоцированы. Смысл жизни в том, что, если есть связь со Христом, эта связь удовлетворяет все твои духовные потребности. Если этой связи не будет, не будет высшего духовно-личностного звена, то никакие поговорки Суворова не сработают.

Есть такая книга «Пропавший без вести» — книга о Второй мировой войне. Эта книга повествует, помимо всего прочего, и о том, как один человек, знающий немецкий язык, был заброшен в годы Великой Отечественной войны в Крым, оккупированный немцами. Один из членов партизанского отряда учил его поговоркам Суворова. Но поговорки Суворова работают, как говорил один священник, только если ты живёшь, как Суворов, если ты веришь, как Суворов. Но когда этой веры нет, когда нет этого уровня понимания вечной жизни, понимания положить душу за други своя, рифмованные идеи не дают человеку опоры.

Рекомендованные к прочтению книги

Вадим Бойко «После казни»[127]. Автор — наш военнослужащий, в юности прошедший нацистские концлагеря, — говорит о том, что самым главным в ужасе немецкого плена было как раз не зачахнуть, не отчаяться, выйти из черноты через любовь к другому — любовь помогала не только выжить физически, но и сохранить самосознание, творческое отношение к реальности. Впоследствии Вадим Бойко пришёл к вере.

Юрий Бессонов «Двадцать шесть тюрем и побег с Соловков». Юрий Бессонов был верующим, он писал, что его спасла только любовь, то есть та самая вторая доминанта. Вывод, который можно сделать из его опыта: важно не столько разрушать патологическую доминанту, сколько дать человеку вторую, более бодрую доминанту, которая затормозит патологическую.