Щит веры. Часть 2. Воину-защитнику и гражданскому населению в помощь (ПТСР, боевая психическая травма)

В иудейской традиции положить камень означает почтить память усопших. Родители Эдит погибли, попав в концлагерь. Их отправили в газовую камеру, а героиня все последующие годы несла бремя вины за то, что на обращённый к ней вопрос доктора Мен-геле: «Это твоя мать или сестра?» она ответила: «Мать». Много лет Эдит мучила мысль, что она могла бы спасти свою маму, назвав её сестрой (молодых отправляли на работы, людей в возрасте — в газовую камеру). «Как легко жизнь, которой мы не жили, становится единственной жизнью, которую мы превозносим. Как легко мы поддаёмся искушению нашего воображения, что владеем собой, что когда-то владели собой, что слова или поступки, которые нам следовало сказать или совершить, обладают силой излечивать боль, стирать страдания, уничтожать потерю — только бы произнести или исполнить их. Как легко мы поклоняемся культу выбора, который, как нам кажется, мы могли или должны были сделать. Могла ли я спасти свою мать? Возможно. И всю оставшуюся жизнь придётся жить с этой возможностью. Я могу казнить себя за то, что сделала неверный выбор».

Вина выжившей стала одним из самых тяжёлых переживаний, которые оставались с ней в течение многих лет, пока не пришло понимание, что мы не всемогущи — реальность не может подчиниться нашим словам. Смысл же покаяния заключается в возможности изгладить свой шрам, попросив прощения у Господа.

Эдит этот вопрос решала в гуманистическом ключе, без Бога, и так до конца и не разрешила. «Прекратить спрашивать себя, чем я заслужила свою жизнь, чем заслужила своё выживание. Делать лучшее, на что я способна, и служить людям. Делать всё, что в моих силах, и почитать родителей, чтобы их смерть не была напрасной. Делать всё, что в моих силах, — а в этом мои возможности ограничены, — чтобы будущие поколения не испытали того, что познала я. Быть полезной, работать до последнего дня, жить полной жизнью и наслаждаться ею и каждый миг делать мир немножко лучше. И наконец, наконец, перестать убегать от прошлого. Сделать всё, чтобы искупить его и затем отпустить. Я могу сделать выбор, который способен сделать каждый из нас. Я никогда не смогу изменить прошлого. Но смогу спасти жизнь — она моя. Та, которой я живу прямо сейчас, в этот драгоценный миг. <…> Я пришла сюда за правдой и миром — и тем, что я наконец могу отпустить и оставить позади. Я кладу камень на землю, на то место, где когда-то стоял мой барак, где я спала на деревянных нарах с пятью другими девочками… <…> Я приношу последние слова прощания огромному лагерю смерти, поглотившему моих родителей и многих людей; всем его комнатам ужаса, хранившим для меня тайные знания этой жизни, чтобы научить меня, как жить. Меня мучили, но я не стала жертвой, мне причиняли боль, но не сломили, душа никогда не умирает, а смысл и цель нашей жизни мы находим в тайниках нашего самого большого кошмара»[167].

Посттравматический рост

Борьба с трудными жизненными обстоятельствами и переживаниями часто делает человека более стойким, расставляет новые приоритеты относительно настоящего. Но существуют и другие изменения, которые могут затрагивать личность. Так, например, постабортная депрессия может проявляться, помимо всего прочего, и в последующем цинизме. Один духовный автор[168] писал, что женщина, попадая в этот круг переживаний, подобно опыту узников, может выйти наверх, переосмыслив его, либо уйти вниз, очерствев, убедив себя, что она имела на это право. Некоторые утверждают, что психические последствия аборта, многочисленные душевные расстройства, внутреннее опустошение, личностные изменения, получившие название «постабортный синдром», — не частые или кратковременные. Однако, даже если на уровне рассудка женщина считает аборт допустимым и неизбежным, в глубине души он вызывает чувство сильной боли, вины, невосполнимой утраты. Женщина сталкивается с постоянным преследованием пережитого в сознании: удалить младенца из утробы оказывается гораздо легче, чем стереть память о ребёнке в душе. Но, добровольно закрыв глаза на конфликт, рождённый сознательным решением в пользу аборта с полным его отрицанием в душе, она закрывает глаза на важное в своей последующей жизни.

Так, одна женщина после аборта продолжала оставаться тактичной, правильной, вежливой, но многие заметили в этой вежливости что-то амортизированное — человек просто утратил спонтанность, в хорошем смысле слова. Муж признался, что это произошло после аборта. Поначалу она убедила себя и его в разумности доводов, не отдавая себе отчёта в последствиях, а потом столкнулась с личной трагедией.