Щит веры. Часть 2. Воину-защитнику и гражданскому населению в помощь (ПТСР, боевая психическая травма)

В данной ситуации существует два пути: признать совершённую ошибку или сломать в себе то, что сигнализирует о ней. Но, сломав в себе важную часть личности — материнский инстинкт, женщина утрачивает и способность к спонтанному общению, эмоциям, переживанию радости. Вычёркивая из своей жизни важный фрагмент, мы лишаемся возможности построить своё будущее, утрачивается какой-то нужный кирпичик, теряется ключик. Митрополит Антоний Сурожский говорил, что иногда Господь даёт людям в зрелом возрасте заново пережить прошедшее, и перед ними с необыкновенной силой возникает картина прошлого, и будто кто-то незримый спрашивает: «А как бы ты поступил сейчас?»

«Когда вы были молоды, вы, в узких пределах своего понимания, порой поступали нехорошо; и словом, и мыслью, и действием порочили себя и других. Потом вы это забыли и в разном возрасте продолжали в меру своего понимания поступать подобно, опять-таки, себя унижать, осквернять, порочить. Теперь, когда у вас больше нет сил сопротивляться воспоминаниям, они всплывают, и каждый раз, всплывая, как бы говорят вам: „Мария Андреевна, теперь тебе за восемьдесят лет, почти девяносто — если бы ты оказалась в том же положении, которое тебе сейчас вспоминается, когда тебе было двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят лет, ты поступила бы так, как поступила тогда?..“ Если вы можете глубоко вглядеться в то, что было тогда, в своё состояние, в события, в людей и сказать: „Нет, теперь, со своим опытом жизни, я ни за что не могла бы сказать это убийственное слово, не могла бы так поступить, как я поступила!“ — если вы можете это сказать всем своим существом: и мыслью, и сердцем, и волей, и плотью своей, — это от вас отойдёт. Но будут приходить другие, ещё и ещё другие образы. И каждый раз, когда будет приходить образ, перед вами Бог будет ставить вопрос: это твой прошлый грех или это всё ещё твой теперешний грех? Потому что если вы когда-то возненавидели какого-нибудь человека и не простили ему, не примирились с ним, то тогдашний грех — ваша теперешняя греховность; она от вас не отошла и не отойдёт, пока вы не покаетесь»[169].

Если человек понимает, пересматривая опыт прошлого, что он никогда бы не повторил прошлой ошибки, то кошмар прекращается и мучительное состояние отступает, если нет — то внутреннее напряжение будет расти. Возможно, именно по этой причине люди, которые, казалось бы, жили благополучно, и кончают самоубийством.

Один монах, занимающийся профессиональной реабилитацией людей, побывавших в сектах и имеющих опыт оккультизма, говорит, что даже если сознание повреждено практически полностью, но человек хотя бы на микродолю осознаёт своё заблуждение, то у него есть возможность выхода и реабилитации. Готовность осознать своё заблуждение даёт надежду на восстановление, но если такого понимания нет, то дальнейшая реабилитация проблематична. Когда человек совершает что-то вопреки фундаментальным убеждениям своей совести, то, как пишет академик Ухтомский, единая цельная доминанта раскалывается на две ветки. Поступок против совести запускает действие бредовой системы, призванной сшить эти две ветки вместе. Человек пытается найти точку опоры в рамках, где его поступок логичен, естественен, оправдан, но таким образом он лишь входит в изменённое состояние сознания, которое меняет его точку зрения на весь окружающий мир и способность его понять — так развивается бредовая система[170].

И пока не придёт осознание, как объяснял Ухтомский, выхода из бредовой системы не будет. Поступок, совершённый в прошлом, — это трещина, которая определяет и наше будущее, и, если мы не вернёмся к этому поступку, не залечим его, то не удастся построить и будущее[171].

«Путь христианского примирения начинается с признания вины. Не для того, чтобы с наслаждением перебирать прошлые грехи, а для того, чтобы на расстоянии увидеть их со всей ясностью». Автор этих слов — Гиртаннер Маити. История Маити показывает, что такое посттравматический рост: прошлое не разрушило её жизнь.

В годы Второй мировой войны во время немецкой оккупации Франции юная восемнадцатилетняя девушка, родом из Швейцарии, была в рядах Сопротивления. Осенью 1943 года Маити была арестована гестапо и оказалась, как сама она пишет, «в лапах двадцатишестилетнего врача по имени Лео, занимавшегося опытами над пленниками. Его специально выбрало гестапо для изучения новых методов дознания. Задача стояла перед ним недвусмысленная: получить признания подозреваемых, причиняя им всё более невыносимые страдания, но не доводя их до смерти… Пособники Лео наносили нам удары дубиной в нижнюю часть позвоночника. Помимо кровоподтёков, видимых следов не оставалось. Но внутренние повреждения были ужасны, к чему палачи и стремились. Удары достигали костного мозга и разрушали нервные центры. Так случилось со мной…»[172]