Щугор

— А это место названо «Молебной Костью», в память одного происшествия, по случаю которого и крест поставлен. Дело заключалось в следующем: ты видишь, до какой степени в этих плесах быстр Щугор, даже в обыкновенное меженное время, как теперь. В паводки же на Урале Щугор почти мгновенно вздувается на несколько сажен выше меженного уровня и превращается в узких теснинах в страшный порог, в котором вода с бешеною силою громадным валом мчится вниз по крутому падению. Когда-то, в очень давнее время, чердынские рыбаки, промышлявшие в верховьях Щугора харьюзов и возвращавшиеся назад, были застигнуты врасплох около этих мест, подобным валом. С белою пенящейся гривою подхватил он маленькую лодочку на свои плечи и понесся с нею вниз. Челнок бросало из стороны в сторону, как легкую чурку, ежеминутно угрожая вдребезги разбить о каменистые берега. Рыбаки ожидали верной гибели. Надеяться на помощь неоткуда. Наконец, удачным поворотом волны около мыса лодчонку выбросило вот на тот пологий откос, не причинив ни малейшего вреда чердынцам. Они, в знамение счастливого избавления от смерти, отслужили здесь сами-как сумели — молебен, назвав место «Молебной Костью», и водрузили на нем этот самый крест.

— Я и в других местах зырянского края видал кресты на пустоплесье: видно, зыряне любят их ставить, — заметил я.

— То больше над покойниками. Мало ли умирает народу во время лесовья: над каждым умершим врыть крест зыряне считают за святое дело. Ставят также кресты и на перекрестных дорогах.

За «Молебной Костью» Щугор вновь расширяется. Берега значительно понижаются, переходя из скалистых отсыпей в ровную плоскость, поросшую до самой воды густым хвойным лесом. К вечеру мы доехали до красивого острова, известного под именем Лиственничного Дискоса. Название это произошло от четырех громадных лиственниц, растущих на острове. Под одной из них мы основали нашу ночевку.

Развели огонь и в ожидании чая и ужина улеглись на полсть. Чудный вечер. Тишина невозмутимая. Запад бледнеет; блекнут яркие отблески вечерней зари. Тускнут золотые и багровые глади щугорских вод. Серый цвет ночи, мало-помалу все расширяясь, надвигался с востока, закрывая на нем темным мраком волнистые гряды уральских предгорий.

— Видишь гору впереди, — заговорил Павел Дмитриевич, когда мы на другой день, после нашей ночевки на Лиственничном Дискосе, снова въехали в область скалистых берегов Щугора. — Это Толпас-Из — ветряное гнездо.

Высокая гора довольно длинным хребтом тянулась от Урала и обрывом упиралась в Щугор. Она увенчивалась зубчатым гребнем и двумя пиками, торчащими выше прочих, обнаженными и покрытыми каменными обломками.

— Почему так называется гора? — спросил я Волкова.

— А существует между здешними жителями такое поверье, что живет на этой горе ветер, что здесь его коренное, постоянное обитание, его дом, потому-то, рассказывают зыряне, самый слабый звук человеческого голоса, даже малейший стук вызывает будто бы около этих мест страшную бурю. Промышленники, проезжая мимо Толпас-Из, сохраняют глубокое молчание и даже обертывают тряпками уключины весел, чтобы они не скрипели. Я много раз подымался на эту гору, и странное дело: как бы тихо ни было, ни малейшего хилка, листочек не пошевелится на осине, на Толпас-Из все что-то гудит и завывает; раковины такие большие бывают, видал, я думаю, приложишь ее к уху и при полной тишине и безмолвии около тебя слышишь в раковине резкие звуки, как будто поет в ней кто; так и на Толпас-Из.

— Странно это; чем-нибудь можно же объяснить такое явление?

— Ничем другим, как особенным расположением скал и пиков, с особенною чувствительностью отражающих звуки. На этой горе есть озеро, из него текут в Щугор два истока Пилип-Ель и Дур-Ель. Это чисто горные ручьи, низвергающиеся с чрезвычайным шумом с крутизны. Может быть, этот шум чрез многочисленные отражения в скалах и дает звуки, похожие на завывание бури.

Мы подъехали к южному обрыву Толпас-Из весьма близко. Гора показалась нам настолько крутою, что взобраться на нее с этой стороны мы не решались. Далее Щугор поворачивает на восток, лукой огибая Толпас-Из. Мы проехали версты три и привалили к берегу, чтобы взойти на гору с восточного склона, более пологого и потому удобного для восхождения. Мне хотелось посмотреть горное озеро, по словам Волкова, чрезвычайно характерное.

Отсюда до подошвы Толпаз-Из версты полторы. Все это пространство и самый склон горы покрыты сплошным лесом. Мы взяли с собою ружья, захватили, по настоянию Павла Дмитриевича, ботальную сеть с бечевкою, кое-что из съестного и пустились в путь.