Шеф

– Все беды – от жадности, – заявила девчонка, видимо, позабыв о том, что он полминуты назад отдал ей последние сигареты. Чуть помолчав, прибавила с грустью:

– Мои родители всё на контрацепции экономили!

– Если ты родилась – значит, не могла не родиться, – заверил ее Олег, потому что дальше молчать было бы с его стороны как-то уж совсем глупо, – я, например, прорвался даже сквозь отсутствие секса у папы с мамой.

Девчонке стало смешно, и Олег заметил, что два ее передних резца гораздо крупнее других зубов.

– Ты была похожа на кролика, – сказал он, желая ее обрадовать. Но она разозлилась.

– Может быть! Однако я не дала резать себя на части, а значит – я была умным кроликом!

– А я дал.

Она успокоилась и решила его утешить.

– У тебя нос – не такой горбатый, как у меня!

– Зато он длиннее. И я прожил с ним гораздо дольше.

– А я зато умирала дольше!

– Правильно делала! Умирать надо долго.

– А для чего это надо?

– А для того это надо, чтоб много знать. Смерть запросто отвечает на любые вопросы своих клиентов, так как она – последняя, с кем они говорят.

– А у меня не было к ней вопросов! – заорала девчонка, плюнув окурок через всю улицу, – я ее не просила рассказывать мне о том, что тот, кого я ждала до последней своей секунды, жил уже у другой!

Остальные дамы засуетились, зашикали на крикунью. Но было поздно – дверь домика распахнулась, и вышла Нина – с собранными в пучок волосами, в черной шелковой юбке, кружевной блузке того же цвета и белых атласных туфлях с голубыми бантами. Выражение ее мордочки было грозным. Но при виде Олега на ней возникло смятение.

– Да, я – кролик! – продолжала бушевать девчонка с гангреной. – И если вас пугают мои гниющие ноги – отрежьте их, если вам мешает мой поганый язык – вырвите его, если вас смущает мой подозрительный нос – сломайте его, но если вас не устраивают мои передние зубы – не подходите ко мне, потому что я – кролик! Кролик!

Нина, приподняв юбку, шмыгнула в дом. Олег с криком: «Стой!» помчался за ней. Дверь за ним захлопнулась, и его обступила плотная темнота. По счастью он сразу же налетел на лестницу – узкую и крутую. Нина бежала уже вверх по ней, стуча каблуками. Олег устремился следом.

Грохот погони бешено покатился по этажам, которые улетали вниз из-под ног бегущих со сверхъестественной быстротою. Третий, четвертый, пятый… Откуда? Дом – трехэтажный! Но этажи продолжались. После седьмого Олег уже перестал считать их. Каждый пролет преследователь и жертва одолевали за три секунды. Она дышала гораздо чаще и тяжелее, чем он. По мере подъема темень рассеивалась – вероятно, из-за того, что глаза Олега к ней привыкали. Он видел Нину. Сбиваясь с ног, она то и дело затравленно оборачивалась. Ее глазищи мерцали, как тлеющие уголья, и в них читался не только ужас. В них читалась решимость пустить в ход ногти и зубы, если к ней прикоснутся. Но запугать Олега было не так-то просто. Он схватил бы и тигра, если бы тигр был так же нужен ему, как Нина.

Беглянка теряла силы. Дистанция между ней и Олегом неумолимо, стремительно сокращалась. Лестница, тем временем, сделалась еще более узкою и пошла уже не пролетами, а витками. Олег смекнул, что она ведет на церковную колокольню. Задрав башку, он увидел, что не ошибся – над ним сиял кусочками звездного неба сводчатый выход к колоколам.

На последних ступенях лестницы Нина вдруг отчаянно завопила. Олег, рассчитывая схватить беглянку, тянул к ней руку, но ее вопль так хлестнул его по мозгам, что он оступился. Его колено врезалось в острый угол ступени, рука поймала не Нину, а ночной ветер. Пот заливал глаза. Отерев его, Олег быстро ощупал ногу и, убедившись, что по сравнению с кроликом он – еще не калека, взошел на звонницу.

Небосклон мерцал так, как он может мерцать лишь осенью, когда краски земли тускнеют, а воздух звонок от холода. Нина неподвижно стояла за большим колоколом, на самом краю площадки, готовая прыгнуть вниз, и зорко следила за изумленным Олегом. Из ее рта, белевшего голливудским оскалом, тянуло запахом склепа.

Олег не верил своим глазам, озираясь. Где город-призрак с его скрипучими фонарями и полуспящими проститутками? Церковь плотно обступал лес. Лишь на горизонте светились россыпи огоньков. То были обыкновенные города – с живыми людьми, похожими на Олега. Только похожими, но не более, так как тени он не отбрасывал. Не имела ее и Нина.

Необычная яркость ночных светил и страшная высота колокольни предоставляли Олегу большой обзор. Что за ночь была! Просто чудо. Лес – неподвижный, покрытый трепетным лунным саваном, ждал чего-то, щуря свои невидимые глаза. Ледяные звезды тянули его к себе синими руками, а он задумчиво упирался, как девка красная. Меж холмами, во впадинах и низинах плотно лежал туман. Громадный овраг, над которым высилась церковь, был наполнен им до краев. С другой стороны оврага была гора – та самая, на которой Олег одиннадцать дней назад стоял целый час и грезил.

Теперь его настроение было более прагматичным. Он посмотрел на Нину. Взгляд несчастной самоубийцы был угрожающим. Тщательно подбирая слова, Олег произнес: