Шехерезада и дракон (СИ)

Люси только теперь осознала, что людям, не живущим, как она, рядом с драконами, кажется дикой причина, по которой Стинг согласился помочь Минерве.

— Для драконов их коты очень важны, они воспринимают их как живых существ, — попыталась объяснить она. — Люди ведь тоже регулярно убивают ради вещей, но никого это особо не ужасает.

Мест невесело усмехнулся.

— Верно, не людям, с их полной бессмысленных войн историей, судить драконов. Да и Стинг в этом деле выступил лишь как орудие, настоящий убийца — Минерва, она и должна нести ответственность.

— Об этом я и хотела поговорить. — Люси подалась вперед, поставив локти на стол и впиваясь в Места взглядом. — Я бы хотела, чтобы вы не доводили дело до суда.

Он нахмурился.

— С какой это стати? У нас есть показания свидетеля, которые могут изобличить Минерву…

— Да, но вопрос в том, кому поверят в суде: дракону или знатной даме? Думаю, вы не хуже меня знаете ответ. Суд, скорее всего, оправдает Минерву, и вполне, возможно, попытается свалить всю вину на Стинга. И что мы будем делать, если ему вынесут смертный приговор? Как вы вообще представляете суд над драконом?

Люси умолчала о том, что ей так же не хочется, чтобы стало широко известно, как драконы дорожат своими котами. Не хватало еще, чтобы какой-то ушлый бандит попытался повторить трюк Минервы. Конечно, теперь вряд ли кому-то удастся так легко похитить котов, но все же…

Мест надолго задумался, безотчетно поглаживая то место на щеке, где раньше был шрам.

— Я не могу оставить преступника гулять на свободе, — наконец, тяжело произнес Мест.

— Но мы ведь позволили вам уйти тогда, — очень тихо проговорила Люси.

Мест дернулся, точно от удара, рука метнулась к плечу, где оставил свою метку Нацу.

— Не думаете, что вы нам кое-что должны?

Нехотя Мест кивнул.

— Если бы лорд Генма не был таким ублюдком, я бы, пожалуй, не согласился. Но, пусть и нельзя служителю закона так говорить, он заслужил смерть.

На этом они с Люси и расстались.

***

Минерва собирала вещи, готовясь покинуть родной дом. Она не испытывала по этому поводу особой грусти, даже скорее радовалась.

Здесь каждый камень, каждый предмет мебели, каждая дорогая безделушка напоминали о прошлом. Вон маленькое красное пятнышко на зеленых обоях в гостиной: это отец отвесил матери такую сильную пощечину, что она упала и, ударившись головой о стену, до крови разбила лоб. Вот изящная фарфоровая фигурка пастушки, стоящая на комоде Минервы, на которой та всегда старалась сосредоточить взгляд, когда отец ее избивал…

Единственное, о чем Минерва жалела, так это о потерянном для нее огромном состоянии. Она надеялась не просто избавиться от отца, но и заполучить все его деньги, оставшись при этом вне подозрений. О, какой сладкой вышла бы месть!

Но отец даже с того света смог ей напакостить. В последний раз напомнить, кто тут главный.

И если бы только дело было в деньгах.

Отец был мертв, Минерва с невыразимым наслаждением кинула первую горсть земли на его гроб. Но в ее сердце он все еще жил. Воспоминания не ушли с его смертью. Минерве то и дело чудились тяжелые шаги отца, и она невольно вздрагивала и вся сжималась в ожидании удара. Иногда она ловила себя на том, что боится что-то сделать или сказать, ожидая, что отец ее за это накажет.

Нет, отец не умер. Он жил в ней.

Возможно, со временем это гнетущее чувство, будто от занесенного над головой меча, пройдет. Наверняка пройдет, стоит Минерве покинуть поместье.

Но, садясь в нанятую карету, Минерва поймала на себе сальный, полный злобной насмешки взгляд привратника. Он как будто говорил ей:

«Ничего не закончилось. Поместье «Саблезубый тигр» никогда тебя не отпустит».

— Пошел быстрее! — крикнула Минерва кучеру, покрываясь холодным потом.

Лошади рванулись с места, унося ее прочь от поместья, прочь от прошлого.

По дороге к городу карета пронеслась мимо шедшего куда-то лейтенанта Места Грайдера. Он крутил в руке золотой медальон, улыбаясь каким-то своим мыслям. Минерва и представить не могла, что на покрытом шрамами лице этого грубого служаки может появиться такое нежное выражение. Хотя шрама на его щеке уже не было…

Минерва вдруг ни с того ни с сего ощутила жгучую зависть. И даже обрадовалась, когда карета, проезжая мимо, обдала лейтенанта Грайдера тучей пыли.

На миг их глаза встретились, и лицо лейтенанта сразу же стало жестким. А Минерва поняла: он знает.

Знает все.

Что ж, пусть знает, все равно он не сможет ей ничего сделать.

Она теперь свободна, свободна!

Минерва твердила эти слова про себя как молитву, но в глубине души понимала — тень отца останется с ней навсегда. Ей не взлететь в небо, распахивая крылья, как прекрасный белый дракон Стинг.

Свобода для Минервы так и осталась призрачной мечтой.

========== Бонус 5. Шрамы (Мест/Венди) ==========

Прохладные пальчики скользили по его коже, очерчивая контуры шрамов на щеке. Прикосновения были легкими, едва ощутимыми, словно поглаживание нежнейшего пуха новорожденного утенка.