Шехерезада и дракон (СИ)

— Если что, я могу за себя постоять.

Нацу ухмыльнулся, продемонстрировав клыки.

— Точняк. Из-за того, что ты не дерешься, я все время забываю, какая ты на самом деле сильная.

Венди улетела, Нацу и Люси провожали взглядом ее силуэт, пока он не превратился в крохотную точку, затем вошли в дом.

Люси повела Нацу прямо на кухню, благо он сам рвался попробовать обещанный сырный пирог. Но в холе они все же ненадолго задержались напротив портретов родителей Люси. В первые мгновения Нацу решил, что это живые люди и помахал им рукой.

— Привет! Почему у вас только половинка тела? И вы как-то странно пахните… Люси, кто это такие? Они пахнут не как люди.

— Это портреты. Изображения людей, а пахнут они, наверное, красками.

После уже ставших привычными для Люси подробных объяснений Нацу восхищенно выдохнул:

— Ого! Значит, ты можешь видеть своих папу и маму каждый день! Вот бы и мне такой портрет, — новое слово он тщательно произнес по слогам, — с изображением отца.

Он погрустнел, и Люси поспешила его ободрить, сказав:

— Если ты подробно опишешь, как он выглядел, возможно, художник сможет его нарисовать.

Нацу просиял.

— Кстати, ты очень похожа на свою маму. Прямо не отличить! Если бы не запах, я бы подумала, что ты просто раздвоилась.

Так, разговаривая, они дошли до кухни.

Вытащив из кладовки ломоть колбасы, Люси предложила ее на дегустацию Нацу, а сама занялась пирогом. Оказалось гораздо проще пообещать его приготовить, чем сделать это на самом деле.

Для начала пришлось сходить в библиотеку за поваренной книгой, потом долго искать в этом талмуде подходящий рецепт. Затем выяснилось, что, во-первых, Нацу уже съел колбасу и ему стало скучно, во-вторых, все хранившиеся в кладовке яйца протухли.

Однако Нацу, разбив одно из них, и выпив содержимое, не моргнув глазом заявил, что «так годится, давай уже пирог сюда».

Он внимательно наблюдал, как Люси смешивает ингредиенты, и вызвался помочь ей месить тесто. В итоге они оба перемазались в этом самом тесте от макушки до пят.

Но польза от Нацу все же была, он разогрел печь безо всяких дров. Засунув туда жалкие остатки теста, в которое была завернута сырная начинка, Люси вытерла со лба пот и без сил рухнула на стул.

— Весело было, — заявил Нацу. — Теперь понятно, почему люди готовят себе пищу, а не едят ее сырой. Готовить — прикольно.

— Ага, то еще развлечение, — едко процедила Люси, но, встретив лучащийся взгляд Нацу, осознала, что сама, как ни странно, получила удовольствие от совместного приготовления еды.

Она отвлеклась от воспоминаний о тяжелых событиях последних дней, отдохнула душой, занимаясь не судьбами двух рас, а всего лишь пирогом.

В этот миг из печи потянуло горелым.

— А-а-а, вытаскивай его скорее! — завопила Люси.

Спокойно сунув руки прямо в печь, Нацу достал раскаленную сковороду, от которой поднимался пар.

На вкус готовый пирог оказался просто ужасным, мало того, что подгорел, так еще и тесто пересолили. Однако Нацу заглотил пирог едва ли не целиком, нахваливая на все лады необычную еду. Люси оставалось радоваться, что ему не с чем сравнить. Но вот вернется кухарка, и он узнает, какова на вкус стряпня настоящего мастера. Люси сделала себе мысленную зарубку: сегодня же пойти к слугам и позвать их обратно на работу. Она все равно собиралась это сделать и чем быстрее, тем лучше. Одна она точно не сможет готовить, содержать дом в чистоте и при этом вести денежные дела.

— Поели — теперь можно и соснуть, — объявил Нацу, облизав последние крошки со сковороды, которая, между прочим, еще не успела остыть.

— Погоди-ка, ты же грязный, — спохватилась Люси.

Она собиралась отдать в распоряжение Нацу бывшую комнату отца, и от одной мысли, что он завалится на накрахмаленные простыни какой есть: потный, измазанный тестом и землей — ей становилось дурно. Но и заставлять его спать на полу тоже не годилось.

— Я недавно мылся, — недовольно проговорил Нацу. — Мы же вместе тогда купались в озере.

— Это было пять дней назад.

— Ну, дык я и говорю, что недавно.

— Неужели ты не хочешь узнать, каково это — мыться в человеческой ванне с мылом, — льстиво заговорила Люси. — Я могла бы помыть тебе голову, будет еще приятнее, чем когда я тебя глажу.

Предложение попробовать что-то новенькое ожидаемо привлекло Нацу. Но, когда Люси привела его в ванную комнату, он был разочарован.

— Ты так все расписывала, что я думал, у тебя дома есть озеро, — протянул он, слегка постукивая по медной ванне. — Люди, оказывается, моются в таких маленьких штуках. Мы тут с тобой вдвоем не поместимся.

Покраснев, Люси быстро проговорила:

— Мы и не будем купаться вместе. Ты будешь сидеть в ванне, а я тебе помогать мыть голову.

Оставив Нацу рассматривать расписной бело-синий кафель, которым были украшены стены, Люси пошла с ведром к колодцу. Наполнив его и потащив обратно, она пожалела, что заставила Нацу помыться. Ну, подумаешь, испачкал бы он простыни. Велика беда! Зато ей теперь придется сделать не меньше семи ходок к колодцу, чтобы наполнить ванну. Хорошо хоть не надо будет подогревать воду, Нацу спокойно искупается и в холодной.