Шехерезада и дракон (СИ)

Пыхтя и отдуваясь, Люси дотащила ведро до ванной и остановилась перед дверью отдохнуть. Да уж, выросшая в доме со слугами, она принимала их помощь, как данность, и только сейчас оценила, как же это хорошо — иметь деньги, чтобы оплачивать труд прислуги.

Грохот за дверью заставил Люси вздрогнуть и влететь в комнату быстрее молнии. Перед ней предстала картина, от вида которой смех сам собой сорвался с губ.

По комнате носился Нацу, пытаясь поймать мыло, но каждый раз, когда ему удавалось схватить розовый кубик, он выскальзывал из его рук. В безуспешной погоне Нацу уже успел уронить жестяной кувшин и перевернуть вешалку для одежды. Пока Люси наблюдала за ним, он наступил в таз, поскользнулся и, перекувыркнувшись в воздухе, встал ногой прямо на мыло. Люси охнула, ожидая, что теперь Нацу точно упадет, но тот с поразительной ловкостью все же удержался на ногах. Зато вот мыло такого столкновения не прожило — Нацу его попросту расплющил.

— Я победил! — громогласно сообщил он мылу, грозно указывая на него пальцем. — То-то же!

Повернувшись к Люси, Нацу явно ожидал от нее похвалы.

— Видела, как я уделал эту скользкую штуку?

Не выдержав, Люси расхохоталась в голос.

— Всего лишь мыло, — утирая слезящиеся глаза, проговорила она. — С ним не воевать надо, а намыливаться.

— Чего оно тогда убегает? — тоном обиженного ребенка спросил Нацу.

— Видимо, ты его слишком сильно сжимал.

Люси подняла с пола раздавленный Нацу кусок, который еще можно было использовать, и положила на бортик ванны. Вернувшись к двери, она потащила ведро, но Нацу тут же перехватил ее.

— Давай я понесу, тебе же тяжело, — заметил он, поднимая ведро с такой легкостью, будто оно ничего не весило.

— Ты еще не поправился, — попробовала возразить Люси, но Нацу только отмахнулся.

— Вот еще. Я не покалечен, и такую мелочь уж точно поднять смогу.

С его помощью дело заполнения ванны пошло гораздо быстрее. Люси дала Нацу второе ведро, и он быстро натаскал нужное количество воды, даже не запыхавшись.

— Теперь раздевайся и залезай в ванну, — велела Люси. — Шарф тоже снимай, его давно пора постирать.

С тех пор, как она связала Нацу шарф, он с ним не расставался даже во время купания в озере. Да и сейчас согласился отдать в стирку с большой неохотой, после долгих уговоров.

Отвернувшись, Люси подождала, пока раздастся шорох падающей на пол одежды, а потом плеск воды.

— Ну вот, тут даже не поплаваешь, — недовольно сообщил Нацу.

Он уселся в ванне, согнув ноги и облокотившись спиной о бортик. Люси предусмотрительно растворила в воде достаточно мыла, чтобы создать на поверхности белесую пленку, не дающую рассмотреть то, что не следует. Хотя капельку разочарования из-за отсутствия вида Люси все же ощутила…

— Так, сейчас я покажу тебе, как мыть голову, — деловито заговорила она, стараясь прогнать непрошеные шаловливые мысли. — Потом будешь делать это сам.

Она медленно начала вращать мыло в руках, создавая белую пену, затем сделала пальцами над головой движения, будто перебирала волосы. Кивая, Нацу сосредоточено за ней наблюдал. Но вопрос, который он задал после демонстрации, Люси огорошил.

— Оно вкусное?

— Что? — тупо переспросила она.

— Мыло. Пахнет съедобно.

— Ни в коем случае не ешь его! — всполошилась Люси. — Тебе будет очень-очень плохо, если попробуешь. И пузыри изо рта повалят.

— Ладно.

Нацу не выглядел убежденным, Люси была готова поставить золотой на то, что, как только она отвернется, он тут же проглотит мыло и потом будет радостно ржать над радужными пузырями, срывающимися с его губ. А затем познакомится поближе с человеческими рвотными средствами. Люси пообещала себе, как только покончит с мытьем, спрятать все мыло в сундук в своей комнате.

Встав за спину Нацу, Люси принялась втирать мыло в его густую шевелюру. Привычными движениями она пропускала пряди его волос сквозь пальцы, мягко массировала кожу головы. Нацу довольно жмурился, изредка ворча или вздыхая.

Даже самой себе Люси было неловко признаваться, что ей постепенно начало нравится гладить волосы Нацу, и приятно было видеть, какое выражение при этом приобретает его лицо. Пожалуй, на нем отражалось не просто удовольствие, какое появлялось, если Нацу вкусно поел или послушал интересную историю. Нет, в такие моменты было в его чертах что-то еще, непонятное, неуловимое, но будоражащее.

Подчиняясь непонятному ей самой глубинному порыву, Люси переместила руки Нацу на плечи. Провела ладонями по его теплой, гладкой коже. Как это, оказывается, необычно: чувствовать, что под твоими пальцами напрягаются сильные мышцы. От ладоней Люси и дальше по рукам побежали приятные мурашки.

Вдруг Нацу застонал. Низко, протяжно, от этого звука у Люси сладко заныло где-то внизу живота. В следующий миг она очнулась от наваждения. Сдавлено охнув, отшатнулась от Нацу, поскользнулась и шлепнулась на пол.

Чуть повернув голову, Нацу посмотрел на нее затуманенным взглядом, от которого Люси бросило в жар и нестерпимо захотелось снова коснуться его волос и теплой кожи. Или наоборот, развернуться и задать стрекоча, чтобы оказаться подальше от Нацу.