Шехерезада и дракон (СИ)

Держась за ствол дерева, Люси напряженно вслушивалась в звуки леса. Совсем рядом мерно стучал дятел, вдалеке выводил переливчатую трель соловей. Невозможно было представить, что где-то недалеко находится логово разбойников, полное пропитанного кровью золота и драгоценностей.

Но вот в мирную мелодию леса вплелся новый звук: надрывный человеческий крик. Он болезненным эхом отозвался во всем существе Люси.

«Они заслужили, заслужили», — повторяла она себе, как заведенная.

Раздался еще один вопль, но гораздо тише первого. Люси показалось, что она различила треск пламени, отдаленный грохот. Но возможно все это было лишь игрой ее воображения.

Внезапно наступила такая тишина, что Люси расслышала стук собственного сердца. Потом птицы снова запели, дятел возобновил работу. Жизнь леса продолжалась.

Что бы ни случилось, но все кончилось.

Люси неотрывно смотрела на кусты, в которых исчез Нацу. Она старалась не допускать даже мысли, что с ним не все в порядке, однако все равно волновалась. И вдруг поняла, что все это время беспокоилась вовсе не о погибающих страшной смертью разбойниках. Она беспокоилась о Нацу, который убивает людей. Он ведь совсем недавно научился ценить человеческую жизнь, а теперь снова так легко ее отнимает…

Ветки кустов раздвинулись и шагнувший к дереву Нацу сообщил будничным тоном:

— Готово. И делов-то… Пойдешь посмотреть? Там много всяких красивых блестящих штук и тряпок, которые ты так любишь.

Люси совершенно не хотелось смотреть на разоренное логово разбойников, но она пошла. Ведь нужно же было взять доказательства для Боба.

«Там» оказалось островом посреди маленького лесного озера. На нем раньше стоял дом, сложенный из бревен, теперь превратившийся в дымящиеся развалины. Вокруг на траве виднелись черные проплешины. Кое-где валялись обезображенные огнем трупы, но, похоже, большую часть банды Нацу просто сжег так, что остался только пепел. Пожалуй, это было даже лучше. Люси бы не выдержала вида горы мертвых тел.

Сменив на берегу облик, Нацу перенес Люси на остров, приземлившись прямо посреди развалин, возле черного зева прохода, от которого начинались ведущие под землю ступеньки. Создав пламя на кончике пальца, Нацу первый двинулся вперед, освещая путь таким необычным факелом. Люси следовала за ним по пятам. Из подвала буквально разило паленой плотью, но Люси уже успела привыкнуть к этому запаху, так что содержимое желудка больше не просилось наружу. Она с горечью отметила, как легко, однако, человек привыкает даже к самым ужасным вещам. Но эта мысль быстро исчезла, едва перед Люси открылся вид на содержимое подвала.

Такое количество сундуков с разнообразным добром она видела только на рисунках в книгах сказок. Сразу же припомнилась так любимая Нацу история об Али-Бабе, сорока разбойниках и забитой сокровищами пещере.

Одни сундуки были доверху наполнены золотыми и серебряными монетами. В других лежали свернутые в рулоны разноцветные ткани: шелка с далекого востока, парча и бархат. В третьих — украшения и драгоценные камни, сравнимые по блеску разве что с драконьей чешуей.

Притянутая сверканием сокровищ Люси сделала несколько шагов вперед и вдруг наступила ногой во что-то, похожее на песок. Опустив глаза, Люси отскочила, поняв, что ковыряется носком туфли в кучке пепла, которая когда-то была человеком.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Нацу, подозрительно оглядываясь по сторонам и принюхиваясь. — Здесь точно не осталось никого из этих ублюдков, так что на тебя никто не нападет, не боись.

— И скольких ты убил? — Собственный голос показался Люси чужим.

Загнув все пальцы на правой руке и несколько — на левой, Нацу задумался, а потом, видимо, отчаявшись сосчитать слишком большое число, просто сказал:

— Много.

Люси постаралась взять себя в руки, сейчас нужно было сосредоточиться на выполнении работы. Подойдя к сундуку с драгоценностями, она некоторое время рассматривала лежащие там украшения. Нужно было выбрать что-то запоминающееся, необычное. Наконец, она взяла перстень, сделанный в форме свернувшейся змеи, которая держит в пасти крупный рубин, и прекрасное изумрудное ожерелье, достойное самой королевы Фиора. Уложив оба украшения в висевший на поясе мешочек, Люси задумалась, как поступить с сундуками. Бросать их тут не стоило: кто-то из разбойников, которым повезло оказаться далеко от логова, наверняка выжил. Не хотелось, чтобы они смогли скрыться с награбленным. Пожалуй, стоило забрать сундуки с собой в Ирис. Люси собралась уже попросить об этом Нацу и тут только спохватилась, что его давно не слышно. В панике она завертелась по сторонам, ожидая худшего. Но оказалось, Нацу вел себя тише воды, ниже травы, потому что был занят важнейшим делом: он тщательно ставил друг на друга золотые монеты. У него получилась уже довольно высокая пирамидка. Когда Люси его позвала, Нацу, высунув язык от усердия, помещал на вершину своего архитектурного шедевра очередную монету. Он отвлекся на голос Люси, дернул рукой, и хлипкое сооружение тут же развалилось.

— Вот блин, — раздосадовано протянул Нацу. — Почти получилось ведь.