Шекспир

Самая большая опасность таится в сердце самой Англии. Католики не могут простить Елизавете казни Марии Стюарт в 1587 году и не могут надеяться на восшествие на престол ее сына, короля Шотландии Якова VI, воспитанного вдали от матери в канонах пореформенной религии. Паписты ощущаются как опасность, как агенты испанской угрозы, находящейся в сердце государства, способные на любые заговоры. Видя опасность в приверженцах старой религии, государство не может опираться и на пуритан, чей голос становится непримиримым как никогда и кто видит в англиканской церкви если не обман, то, по меньшей мере, слишком слабую реформу. 1590–1595 годы отмечены и другими бедствиями, порождающими страх. Увеличивается дефицит государственной экономики, подорванной военными издержками на суше и на море. Из-за военных расходов взметнулись налоги: «деньги морского флота» в морских графствах, «деньги на шинели», взимаемые на покупку униформы для рекрутов. Последних находят среди бродяг и вырывают из трудящегося сельского населения. Эти контрибуции добавляются к обычным налогам и таможенным пошлинам. В то же время к тысячам смертей в городах и деревнях добавляются катастрофические неурожаи в результате исключительно плохих погодных условий и эпидемии чумы в комбинации с другими болезнями, такими как тиф, оспа и холера. Все это объединяется одним названием — страшной беды. В этом мраке единственная опора — династия Тюдоров, просуществовавшая немногим более века, доживает последние годы Генрих VII, возникающий в пьесе, «Ричард III» как скромный ангел, поборник справедливости — дед Елизаветы. Если наследник, чье имя Елизавета старательно умалчивает из-за опасения вызвать взрыв подавляемых амбиций, не будет новым Артуром или не дай бог Антихристом для католиков или пуритан, остается то, что после смерти королевы Англия может оказаться раздираемой новой распрей по поводу легитимности монарха в тот момент, когда внешняя опасность остается серьезной.

Теперь понятно, насколько интересна пьеса, показывающая гражданские столкновения недавнего прошлого, такая как «Первая часть борьбы между знаменитыми домами Йорков и Ланкастеров со смертью доброго герцога Хампфрея», издание «ин-кварто» 1594 года, напечатанное Томасом Кридом для книготорговца Томаса Миллингтона.

Принимая во внимание современное состояние наших познаний, это первая из исторических пьес Шекспира. Он представляет новое поколение в группе из четырех или пяти авторов-драматургов. Критики не приходят к согласию в определении того, что в пьесе принадлежит Шекспиру и что ему чуждо.

Мы обнаруживаем дикий субстрат истории и повседневных английских обычаев жизни крестьян или аристократов, который кратко, но вызывая головокружение, зондирует взгляд молодого драматурга и его соавторов. Обертоны, развивающиеся между изображениями в речи и сценическими картинами, являются одной из отличительных черт вычурности, которая характеризует елизаветинский театр. В данном случае они представляют силу судьбы.

В одной из фоновых сцеп, которые театр английского Возрождения обожает, показано убийство Хампфрея. Восприятие такое сильное, как от реальности.

Пьеса показывает и другой аспект гражданских разногласий: народные восстания. Последние сотрясают Англию с XIV но XVI века Причиной их являются сбор налогов, ошибки властей или нищета сельских жителей, если не смешиваются все три причины

В «Генрихе VI», ч. 2 представлено восстание Джека Кеда и жителей Кента, симпатизирующих Йорку. Цель восстания прекращение распрей и административного самоуправства Восставшие под предводительством Кеда входят в Лондон и располагаются там как хозяева Их царствование кровавый карнавал. Ниспровержение полное и со свирепой радостью Ниспровержение культурных ценностей, умения читать и писать или говорить на латыни, ниспровержение экономики и ее логики. Кед испытывает горький опыт непостоянства плебса, структурно и исторически примечательный феномен, к которому Шекспир вернется в «Юлии Цезаре».

В пьесе явная смесь стилей, и ее цель частично функциональна: повстанцы из народа говорят на живом без вычурностей языке в прозе; их знатные пленники отвечают стихами. Это деление обычно в елизаветинском театре. Смесь стилей результат разнообразного авторства и переписи Шекспиром некоторых отрывков через много лет после создания пьесы.

«Правдивая трагедия Ричарда, герцога Йоркского и смерть доброго короля Генриха VI» («The True Tragedy of Richard, Duke of York, and the Death of Good King Henri VI») известна из издания «ин-фолио» под названием «Генрих VI». ч. 3. В этой пьесе Йорк, после убийства своего юного сына Рутланда, осмеянного и избитого Клиффордом и Маргаритой, находясь на грани самоубийства, произносит слова, которые Грин использует для пародии в атаке на Шекспира: «О сердце тигра, завернутое в шкуру женщины!».