Шекспир должен умереть

Труп номер один – Питер Санин. Парень нагло шантажировал всех, на кого добывал компромат. В таком случае не было ли у него какого-нибудь интересного компромата на профессора?

Труп номер два – Билли Кокрелл, хореограф нетрадиционной ориентации. Чем он мог не угодить профессору? Быть может, когда-нибудь и профессор позволял себе эксперименты по части секса?

Я развернулся к инспектору.

– Послушайте, только что, при входе, ко мне прицепился грязноватый старик – как я понял, он торгует дохлыми крысами…

– Дед? – усмехнулся инспектор. – Его у нас все так и зовут – Дед. Просто и понятно. И что такого вам сообщил Дед?

Я заново осмысливал все сказанное оным Дедом. Что ни говори, он откровенно иронизировал по поводу «ошибок» незадачливого убийцы!

– Инспектор, этот Дед, несмотря на не слишком презентабельный внешний вид, очень здраво, с иронической ноткой, рассуждал об убийствах, повторив вашу мысль о том, что ошибки в обоих убийствах могло и не быть. Он легко рассуждал об ошибках истории и, в частности, о Фалке Гревилле и Шекспире, все повторяя, что под своими делами надо честно ставить собственную подпись. Честно говоря, он меня слегка ошарашил – никогда не думал, что подобные дедки разбираются в проблемных вопросах литературы.

Прищурившись на солнышке, инспектор с улыбкой смотрел куда-то в синь неба, расписанного барашками облаков.

– Попытаюсь вас успокоить, – проговорил он. – Дело в том, что еще недавно этот Дед работал в библиотеке университета, а потому, обслуживая литературные встречи и вечера университета, слышал все споры и диспуты. Он стал стремительно спиваться сразу после того, как ушел на пенсию.

Пару минут мы молчали, каждый думал о своем. В моем сознании нарисовалась картинка: славный, милый и обаятельный Нат, на которого вдруг, по неизвестной причине, совершаются покушения. Причем каждое из них словно продумано и поставлено талантливым режиссером: костюм, обстановка, полный «зрительный зал». И каждый раз главный герой чудом остается в живых, любезно предоставляя честь быть убитым другому – как правило, не слишком приятному человеку, доставляющему другим множество проблем.

«Иногда самые ужасные ошибки – только блестящая игра…»

– У меня такое ощущение, что мы с вами думаем примерно об одном и том же, – вдруг прервал молчание инспектор. – Вот о чем вы сейчас думаете? Сознайтесь – о профессоре Натаниеле Хатвилле?

– О том, что для него очень трудно, – практически невозможно подтвердить собственное алиби на время обоих якобы покушений на его жизнь, – кивнул я. – Первый раз он якобы был в своей домашней библиотеке. Кто это может подтвердить? Никто! Ведь он пока что не женат и живет в доме один. Во время второго убийства он и вовсе был рядышком – вроде как спал в тайной комнате. Но ведь он вполне мог, изобразив перед хореографом, что он беспробудно дрыхнет, последовать вслед за тем и в темноте угрохать, после чего благополучно вернуться и продолжить симуляцию глубокого сна!

– Вопрос лишь в том, что профессору алиби вроде бы и не нужно – ведь он выступает в роли жертвы, чудом спасшейся от смерти. – Инспектор смотрел на меня, чуть прищурившись. – Если предположить версию с Хатвиллом в роли убийцы, то все продумано просто гениально: он – жертва, все ищут убийцу где-то вокруг, подозревать его никому и в голову не приходит. Между тем он эффектно избавляется от опасных для себя людей. Другой вопрос – чем ему не угодили Питер Санин и Билли Кокрелл?

Инспектор горестно вздохнул.

– Надеюсь, здесь нам поможет архив Санина. Наверняка в нем есть интересный компромат на нашего профессора. Если, конечно, мы не ошибаемся в своих подозрениях!

Я кивнул.

– Но мы пока никого не обвиняем, мы просто ищем. Я тоже надеюсь, что архив компроматов реально поможет следствию – пусть хотя бы своей смертью Питер Санин принесет пользу обществу.

Между тем время шло к обеду. Я взглянул на часы и поспешил задать инспектору еще один интересующий меня вопрос:

– А что насчет данных патологоанатома по смерти хореографа?

– Все просто и без фокусов, – инспектор вздохнул. – Зарезан ударом острого стального лезвия со спины, мгновенное попадание в сердце. Кокрелл даже не успел ничего почувствовать. А вот нож пропал бесследно. Ни на ком из допрошенных участников шоу не обнаружены следы крови, нигде не найдено ничего подобного орудию убийства. И, кстати, данные мисс Мимозин подтвердились: еще двое участников клуба «Влюбленные в Шекспира» отметили, что видели вроде бы Микки, один даже пытался его позвать, но двойник исчез, а реальный Микки объявился совсем в другом месте. Такие вот фокусы! По всему выходит, что двойник появился буквально за пару минут до начала шоу.

Я задумался.

– А когда появился профессор?

Инспектор неопределенно пожал плечами.