Шекспир, рассказанный детям

Однако посланный сейчас же вернулся обратно и сказал, что госпожа велела передать мужу, что занята с подругами и прийти не может; если же мужу что-либо от нее надо — пусть сам придет за ней. Теперь настала очередь Петруччио смеяться. Но друзья указали ему, что он еще пари не выиграл и напрасно радуется, ибо Катарину ему не удастся вызвать не только приказанием или просьбой, но даже никакими мольбами. Вторым послал за женой Лученцио.

Однако этот молодой новобрачный заметно побледнел, когда слуга вернулся один. Лученцио с тревогой спросил у слуги:

— Это еще что такое? Где моя жена?

— Синьор,— ответил слуга,— моя госпожа приказала передать, что, вероятно, вы затеяли какую-нибудь шутку, а потому она отказывается прийти и просит вас самих пожаловать к ней.

— Час от часу не легче! — воскликнул Петруччио. Потом он обратился к своему слуге и сказал: — Послушай-ка, пойди к твоей госпоже и передай, что я приказал ей немедленно же прийти сюда.

Не успели присутствующие задуматься над тем, каким образом проявит Катарина свой строптивый нрав, как Баптиста, вне себя от изумления, вскричал:

— Пресвятая Богородица! Катарина идет!

И действительно, вошла Катарина и кротко спросила у Петруччио:

— Синьор, что вам угодно? Зачем вы позвали меня?

— Где твоя сестра и жена Гортензио? — осведомился Петруччио.

Катарина ответила:

— Они сидят в гостиной у камина и болтают.

— Пойди и приведи их сюда! — приказал Петруччио. Катарина, не возразив ни слова, направилась исполнить приказание мужа.

— Это настоящее чудо! — воскликнул Лучен-цио.— Если только на свете существуют чудеса!..

— Так оно и есть,— заметил Гортензио.— Но что предсказывает это чудо?

— Оно предсказывает счастье и мир,— ответил Петруччио.— А также любовь и спокойную жизнь, законное главенство мужа... Одним словом, все, что требуется для взаимного счастья и покоя!

Отец Катарины был вне себя от радости.

— Так будь же счастлив, сын Петруччио! — пожелал старик.— Ты выиграл заклад, а я прибавлю к приданому еще двадцать тысяч дукатов. Я чувствую себя так, словно у меня нашлась еще одна дочь, потому что Катарина стала совсем другой.

— Нет, этого мало,— заметил Петруччио.— Я хочу дать вам более яркое доказательство покорности и кротости моей жены.

В эту минуту вошла Катарина в сопровождении двух молодых жен, и Петруччио прибавил:

— Посмотрите, вот она возвращается с вашими покорными женами, плененными ее женским красноречием. Катарина, эта шапочка совсем не идет тебе. Сними и растопчи ее ногами.

Катарина немедленно сняла шапочку и бросила ее на пол.

— Господи! — воскликнула жена Гортензио.— Избавь меня от такого безумия!

Бианка в свою очередь тоже заметила:

— Фи! Как назвать такую глупую покорность!

J

Муж Бианки сказал ей:

г

л

— Мне очень хотелось бы, чтобы у тебя была такая же глупая покорность! Разумная твоя покорность, очаровательная Бианка, обошлась мне весьма дорого.

— Очень глупо было,— ответила Бианка,— ставить деньги на мою покорность.

— Катарина,— произнес Петруччио,— поручаю тебе объяснить этим своенравным женщинам, в чем заключаются их обязанности по отношению к мужьям.

И к величайшему изумлению всех присутствующих, эта некогда столь строптивая синьора стала красноречиво говорить об обязанности жены повиноваться супругу. Она приводила в пример себя и рассказывала, какое громадное удовольствие доставляет ей подчиняться всем желаниям своего мужа.

Катарина снова прославилась на всю Падую, но уже не как Катарина строптивая, а как Катарина — самая покорная и послушная жена.

ВСЕ ХОРОШО, ЧТО ХОРОШО КОНЧАЕТСЯ

-\

ертрам, граф Россильона, только что получил этот титул и имение после смерти своего отца. Король Французский очень любил старика и хотел также осчастливить молодого графа своим особенным расположением и покровительством. С этой целью он, услыхав о смерти старого графа, велел Бертраму немедленно явиться к королевскому двору в Париж.

Бертрам жил со своей матерью, овдовевшей графиней, когда Лафё, старый придворный, приехал, чтобы взять его с собой к королю. Повелитель французов был могущественный монарх, и ни один человек, какого бы высокого звания он ни был, не осмеливался ослушаться его. Поэтому графиня не решилась задержать сына ни на день и немедленно приказала приготовить все к его путешествию, несмотря на то что ей почему-то показалось, что она, отправляя сына, второй раз хоронит своего мужа. Лафё старался утешить ее, он с придворной льстивостью сказал, что король заменит ей мужа, а ее сыну — отца и что, одним словом, его величество осчастливит Бертрама. Лафё, между

С Л