Шелковый билет

Я не понимал, к чему она клонит, но решил подыграть ей:

– Ну, пятница, – сказал я.

– И? – Ксюша с вызовом смотрела на меня.

Я продублировал ее «и».

Она чуть не взорвалась:

– Число какое, олень лесной? – сестра за словом в карман не лезла.

Я на секунду всерьез задумался. А вправду, какое число? Я полез в карман за телефоном, чтобы посмотреть дату, но Ксю схватила меня за руку:

– Ей богу, ты что, сорокалетняя девственница, что так упорно не хочешь признавать, что состарился еще один год?

И тут до меня дошло. Одиннадцатое января. День, когда моя мама освободилась от четырехкилограммового живота, а папа до дна осушил бутылку коллекционного коньяка, несколько лет ждавшего особого случая. День, когда на свет пришел урожденный Вадим Николаевич Новиков, ныне отшельник-неудачник с крутой должностью и новой пафосной фамилией «Но».

Я рассеяно улыбнулся.

– Нет, ну ты ей богу меня поражаешь периодически, – будто пропела Ксюша.

Она взяла в руку бокал шампанского, которое Игорь как раз открыл на словах «ей богу меня поражаешь» и начала говорить свой тост. Сейчас подробностей не помню, но он, как всегда, был в ее стиле, с кучей теплых братских обзывательств и шуток. Под конец она разрыдалась, перейдя на сентиментальности, а потом и на упреки мне за то, что я моложе ее на два с половиной года, а она – старая мать троих детей. Я про себя подумал, что обычно она так себя ведет во время очередной беременности, но вслух говорить не стал, чтобы не перебивать ее во время душевной речи.

Ужин был дивный. Я весь день ничего не ел, кроме круассана в кинотеатре, и теперь мой желудок торжествовал, а тело налилось приятным теплом от вкусной еды, компота и шампанского. Приехала мама с бутылкой вина и подарком. Мама всегда умела дарить что-то по-настоящему нужное. В этот раз это был стильный дополнительный аккумулятор для телефона в виде съемного чехла цвета металлик. Я и вправду давно собирался таким обзавестись, но мама меня опередила. Егорка все это время не появлялся. Я немного забеспокоился, но тут он сам пришел на кухню и робко направился ко мне.

– Я попрошу минутку тишины, – тихонько, но очень торжественно провозгласил он и встал в стойку. Ксюша с Игорем еле слышно хихикнули. Мама гордо смотрела на него. Я вышел из-за стола, встал напротив него и замер в ожидании.

– Дорогой дядя Вадик, – дрожащим голоском начал он, – Я очень хочу поздравить тебя с днем твоего рождения. Ты мой самый лучший друг и всегда им будешь. Я хочу, чтобы ты был самым счастливым дядей на Земле. Потому что ты этого заслуживаешь, – я стоял с широко открытыми глазами, он остановился, мама легонько похлопала его по маленькому плечу, – И я хочу, чтобы, где бы ты ни был, ты всегда помнил обо мне.

Я замер как истукан. Егорка убрал руки из-за спины и протянул мне маленькую коробку. Я молча взял ее.

– Откроешь, когда я уйду, – сказал он и крепко обнял меня. Я прижал его со всей силы, с которой только можно прижать к себе ребенка, не травмировав его. Мы все дружно ему похлопали и продолжили ужин.

В десять вечера Ксюша ушла укладывать Толика спать. Пока они еще малыши, Толик с Ликой спали в одной комнате. У Егорки же, как у серьезного десятилетнего мужика, уже была своя комната. Она была обставлена очень по-взрослому. Он сам так захотел, когда они переезжали в новую квартиру в прошлом году. Стены украшали фотообои с видами Нью-Йорка. Большой письменный стол с компьютером и высокое кресло. На столе царил идеальный порядок: все учебники лежали в ящиках, карандаши стояли в стаканчиках по цветам. Для игрушек же существовал шкаф, которые он доставал во время игр, а после аккуратно складывал обратно. Вот такой вот маленький педантичный мужчина. Ксюша всегда говорила, что это у него от меня. Вообще она часто шутила, что какая-то очередная женщина, которую я разочаровал, забеременела и силой мысли переместила плод в Ксю, так что, по сути, она родила моего сына. Звучало, с одной стороны, немного гадко, но мне эта мысль нравилась. Егорка, и правда, был мне настоящим сыном. С Игорем у них не было таких доверительных отношений, но он и не расстраивался. Да и у него было еще двое детей. Почему бы одним не поделиться?

Я сидел на ковре возле Егоркиной кровати и рассказывал ему, как я провел свой день. Когда я упомянул девушку из лифта, он поднялся на кровати и пристально посмотрел на меня:

– Пообещай мне, что ты подойдешь к ней в понедельник! – очень серьезно сказал он и прошептал: – Может она – твоя женщина. А ты – как всегда.

Я кивнул. Егорка удобно улегся в постели и сразу уснул. Я сказал, что люблю его, поцеловал в макушку и, выключив светильник, вышел, оставив дверь чуть приоткрытой. Он всегда просил так делать, чтобы из прихожей было слышно, как тихо шепчет радио на кухне.

Я вернулся к столу и обсудил с Игорем все оставшиеся вопросы по поездке в штаты. Вылет был через две недели. Мы условились в среду вечером вместе пройтись по магазинам и купить Егору новые зимние ботинки. Ребята еще раз поздравили меня на прощание. Я поцеловал маму, обнял Ксюшу и Игоря, заглянул в детскую и пошел обуваться.