Шелковый путь «Борисфена»

Дни шли за днями, силы постепенно восстанавливались. А вместе с физической силой возвращался и голос. Через две недели Сандро мог уже говорить, не напрягаясь, гулять по двору и старался помогать в работе старой хозяйке. Однажды он почувствовал, что можно было бы попробовать… спеть что-нибудь. Тогда он решил, что нужно испытать себя.

После третьей песни он вновь почувствовал одышку и сердцебиение, но несмотря на это остался доволен собой. Голос звучал гораздо слабее, чем обычно, но он звучал. А ведь неделю назад его не услышали бы даже в первом ряду! Значит, все поправимо. Достаточно лишь в полной мере набраться сил. А потом… начать лучше всего с упражнений, развивающих дыхание…. заниматься нужно каждый день, постепенно увеличивая нагрузку… нельзя ни в коем случае переусердствовать… и не мешало бы проконсультироваться с кем-нибудь из хороших учителей.

Через пять минут план восстановления полностью сложился у него в голове. Если бы еще и Нина находилась рядом, то для счастья больше ничего не было бы нужно.

Города, поселки, деревни, как новые, так уже виденные ранее, сменяются за окном кареты, будто картинки в волшебном фонаре. Сергей Милорадов нигде надолго не останавливается. Отдохнуть себе и своей спутнице он позволяет только на станциях, пока меняют лошадей. С лошадьми, кстати, у него задержек не бывает. Умеет Сергей Андреевич разговаривать со смотрителями. Те, глядя ему вслед, вздыхают с облегчением и осеняют себя крестным знамением. Никто и не рассчитывает заработать на нем, как на обычном путнике, копейку-другую. Себе дороже выйдет. Уж больно суров господин дипломат. От такого лучше избавиться поскорее.

Нина сидит в экипаже напротив Сергея. Лицо бледно, губы сжаты в скорбном молчании, потухшие глаза безучастно взирают из-под сдвинутых бровей. Сергей понимает: сейчас ее лучше не трогать. Поэтому он тоже молчит, но ни на секунду не оставляет ее без своего внимания. Ночью заботливо укрывает одеялом, днем угощает купленными по дороге фруктами и прохладной свежей водой из редких в Таврии колодцев. Ему досаждает этот камзол, в который она постоянно кутается, несмотря на то, что еще в Бахчисарае Харитон купил ей шаль и все прочее, что необходимо женщине в пути. Подарки она приняла, но не поблагодарила и камзол не сняла. Отнимать его, как и ту связку бумаг, что она держит на коленях, Сергей не стал. Придет время, сама выбросит!

Днепр. Ничего не изменилось за пятнадцать лет. Села, подсолнухи, хаты под соломенными крышами… Тетя и кузины будут расспрашивать. Она ведь писала им, что собирается замуж и приедет не одна. Как рассказать им о Сандро? Вдова, не ставшая женой? Как пережить их сочувствие, когда еще даже боль свою не пережила?

Может, принять предложение Сергея и отправиться с ним в Петербург? Какая разница, где ждать денег и из какого порта потом возвращаться в Геную. Сергей молчит, не мучает ее своим сочувствием. Он обещал все уладить, даже если Киселев не пришлет денег. Но для этого надо ехать с ним.

В Киев карета господина консула въехала в сумерках. Окна соседских домов ярко освещены. В доме дяди – ни единого огонька. Разве такое возможно? Уехали в деревню? Но почему? Они же знали, что Нина приедет!

Минут десять Харитон упорно колотил в дверь, пока та не приоткрылась. В щелку высунулся острый нос старухи-ключницы:

- Чего надо? Уехали господа! Никого нет!

Нина вышла из кареты:

- Тетка Оксана, помнишь меня? Я Нина, Федора Кирилловича племянница.

- Графиня? Как же, помню! – экономка отворила дверь. – Ожидали вас, готовились! Только вот вышло, что некстати вы, Нина Аристарховна, в гости пожаловали!

Тетка Оксана, хоть и была холопкой, дом господский крепко в руках держала. Нина с детства ее побаивалась.

- А что случилось? – Войдя в вестибюль, Нина обомлела: венецианские зеркала, любимые зеркала Надин, были занавешены черным крепом. В доме витал дух смерти.

- Дядя? Тетя?

- Бог с вами, Нина Аристарховна! Все живы. И обе барышни, и Павлик, Надежды Федоровны сын!

- Кто же умер, тетка Оксана? Отвечай, не томи! – топнула ногой Нина.

Экономка взглянула на гостью испуганно. Действительно, графиня!

- Супруг Надежды Федоровны третьего дня в своем имении застрелился!

- Ах! Как же так?

- За долги, голубушка! В который уж раз в карты проигрался! Вере Федоровне письмо прислал, дай, мол, Веруня, денег, имение выкупить! Не дашь, – застрелюсь. А Надежда Федоровна пишет сестрице: не давай, пусть сам выкручивается, сил уже с ним нет! Та и не дала. Вот он и застрелился. Вера Федоровна вчера сама не своя приехала. А муж ее Федору Кирилловичу говорит: что ж это он, мерзавец, свой грех на Веруню переложил!

Нина, испуганно прижав руки к груди, слушала старуху. А та продолжала:

- Сегодня поутру и уехали все они к Надежде Федоровне. Они-то с Павликом там одни остались… Барин пожелал их домой забрать. Пока соберутся… с долгами порешат… ранее, чем через две недели, не воротятся! Но вы, ежели хотите, оставайтесь. В комнате вашей даже занавески поменяли, барыня велела.

Нина растерянно оглянулась на Сергея, который неслышно вошел вслед за ней.