Шелковый путь «Борисфена»

Киселев отправился в Петербург на военном корабле “Княгиня Ольга”. Морской путь вокруг Европы занимал хоть и больше времени, чем дорога через Крым, Новороссию и Украину, зато хлопот не доставлял. В столице Данила Степанович надеялся повстречать своего бывшего начальника и прямо спросить, куда подевалась Нина Аристарховна. Несмотря на абсолютную уверенность Сандро в непорядочности бывшего консула, Киселев не склонен был делать такие поспешные выводы. Путаная душа у Сергея Андреевича, но не черная. Упрямый он человек, но не преступный. Нелегко ему смириться с крушением своих надежд, которые лелеял пятнадцать лет, но, полагал Данила Степанович, вся эта история с похищением случилась только потому, что Милорадов и не подозревал о том, что его соперник по-прежнему жив и уже практически здоров. Сергей Андреевич схватился за новый шанс, как всегда, не считаясь ни с чьими мнениями. Оправдать его в этом трудно, но предупредить об истинном положении дел необходимо.

Однако в столице Данила Степанович Милорадова уже не застал. Тут же Киселев с удивлением узнал, что ему лично никакие гонения в связи с провалом “шелкового дела” не грозят. И вовсе не для этого вызывали его в Петербург.

Новый министр, жесткий человек, никогда не поднимавший глаз на собеседника, сообщил, что в связи с изменившимся статусом Генуэзской республики Российскому правительству кажется нецелесообразным содержать дипломатическую миссию в Генуе.

Значит, и здесь не сомневались, что Наполеон прочно подмял под себя Лигурийские Апеннины. Окончательное порабощение - всего лишь вопрос времени.

- Прошу вас никуда не отлучаться из Петербурга в ближайшее время, – сказал канцлер. - Сейчас мы решаем один важный вопрос. Возможно, нам понадобится еще один дипломатический агент при Шведском дворе.

Таким образом, Данила Степанович в один миг лишился привычной работы, и к тому же оказался связанным просьбой канцлера, ослушаться которой, пока ты не вышел в отставку, невозможно.

Петербург гудел, как растревоженный улей. За время, проведенное в столице, Киселев не встретил людей, довольных правлением нового императора. На первый взгляд казалось, что Павел Петрович разрушает все, созданное до него. Но это только, если не вникать в суть дела. Нововведения, внедряемые новым правителем, никак не могли прийтись по вкусу избалованному петербургскому обществу, посему господа дворяне в большинстве своем не желали замечать, что реформы, хоть и суровы, направлены прежде всего на укрепление государства.

Особенно возмутили всех притеснения, чинимые гвардейцам, тем самым молодцам, что возвели некогда матушку-императрицу на престол и с тех пор не занимались ничем иным, кроме охраны царских палат. Нерадивый отпрыск благодетельницы посчитал, что, коль они - гвардия, так и сражаться должны лучше всех, и отправил армейскую элиту на учения, не пожелав ни единой поблажкой смягчить их тяжелую солдатскую долю. После этого гвардия, которой так гордилась Екатерина, практически перестала существовать. Офицеры массово подавали в отставку и покидали столицу, предпочитая пережидать лихолетье в своих имениях.

Данила Степанович, вдохновленный столь распространенным примером, задумался. Сам он против нового императора ничего не имел. Реформы Павла казались ему разумными и справедливыми, но вот только они, к огромному сожалению, задевали теперь его собственные интересы, в корне разрушая все планы. А этого Киселеву не хотелось.

Некогда, соглашаясь отправиться с графом Милорадовым в Геную, Даниил стремился вовсе не к дипломатической карьере, он просто хотел попасть в Италию. Он всегда чувствовал, что именно там ждет его судьба. И теперь не хотел ничего менять. Пятнадцать лет прошли плодотворно. Уникальные рецепты лекарств, собранные в разъездах по Италии или составленные им самим, представляли собой настоящее сокровище. Киселева не пугала возможная отставка. Он крепко стоял на ногах.

Через неделю после прибытия в Петербург Данила Степанович подал канцлеру прошение об отставке.

Шотландец просьбу фон Моллера выполнил. Через месяц Сандро уже и не вспоминал о своей пневмонии. Двадцатого августа он собрался уезжать.

Никаких новых сведений о Нине он не имел, хоть и писал в Киев, ее дядюшке, но у него были адреса Милорадова, присланные Киселевым. Дом в Москве, дворец в Петербурге, имение графа на Волге, в Саратове, родовое поместье самого Сергея Андреевича где-то в глуши…

Если Нина не гостит у дяди, Сандро будет искать ее пока не найдет. Даже если для этого ему придется изъездить всю Россию вдоль и поперек!

Документами и подорожной до Киева синьора Лоренцини снабдил все тот же фон Моллер. А когда Карл увидел, что Сандро собрал свой нехитрый багаж, он сказал:

- Потерпи еще денек. Не уезжай сегодня.

- Почему? – удивился тот.

- Послезавтра мы идем в Херсон за железом и оловом. Возьмем тебя с собой. Сэкономишь дня три времени и кучу здоровья.

Тогда Сандро его не понял, но в последствии не раз вспоминал эти слова, ибо с российскими дорогами, почтовыми станциями и постоялыми дворами не могло сравниться ничто.