Шелковый путь «Борисфена»

В Киеве синьора Лоренцини ждали. Сюда, в дом Линчевских, для него пришли письма от отца, Мары и Киселева, но Нины здесь не было. На письмо, в котором Сандро спрашивал о Нине, не ответили, как он понял, только в силу чрезвычайно трагических обстоятельств.

Слуга, мальчик лет четырнадцати, понимавший по-французски, проводил его в гостиную. Туда же незамедлительно вошла женщина в траурном платье. Она была похожа на Нину, как родная сестра, но это была не Нина. “Надин, - сообразил Сандро, - та самая кузина, перед которой Нина чувствовала себя виноватой”.

- Приезжала Нина, да только не осталась. Видно, посчитала, что будет нам сейчас в тягость. – Надин торопливо пыталась рассказать Сандро все, о чем он спрашивал в своем письме, но постоянно перебивала сама себя. Издерганная, нервная женщина внушала чувство жалости, поэтому Сандро, не взирая на свое нетерпение, слушал ее не прерывая и не задавая вопросов. Полностью восстановить картину смог только Федор Кириллович, дядя Нины.

Трагедия, постигшая эту семью, все объясняла. Но, увы, это ничем не могло помочь в поисках. Все о чем Сандро не смог написать, он рассказал Федору Кирилловичу. Но и это не приблизило его к разгадке.

- Пятьдесят лет дружил я с покойным Ниночкиным мужем, - сказал господин Линчевский, - но про Сергея, племянника своего, он мне никогда не сказывал. Да и какой племянник, коль Михаил ни братьев, ни сестер не имел?

- Нина о нем никогда не писала, - добавила Надин, - ни мне, ни маме, ни Вере, сестре моей! О вас-то она в последнее время в каждом письме упоминала. И что замуж пойдет, хоть бы весь мир на пути стоял, и про дочку вашу, Марию.

- Да-да, - подтвердила Надина мать, - и о родителе вашем известно нам, что богат, что дружбу с покойным графом водил, а вот о молодом господине Милорадове не слыхали.

На помощь призвали старую экономку, единственную, кто видел Нину здесь.

- Был с ней господин, весь из себя такой, надутый, чисто индюк. Говорит: Нинушка, поехали, не до тебя здесь сейчас! А она вся, как неживая. Только все спрашивает: кто умер, тетка Оксана? Я думала, он и есть новый муж! А куда поехали, не знаю. Не сказывали!

Оставалось только последовать совету Киселева и отправляться в Москву.

У Линчевских Сандро задержался на сутки. Необходимо было выправить подорожную до Москвы, да и выспаться хотелось по-настоящему, не на сеновале и не на жесткой лавке, а в нормальной постели, в доме, где тебя принимают, как родственника. А перед отъездом его ждал сюрприз. Утром к нему явилась Надежда Федоровна в сопровождении того самого мальчика-слуги, что умел говорить по-французски.

- Примите, подарок от нашего семейства. – Она протянула Сандро бумагу, которую держала в руке. Подарком оказался тот самый мальчик, что стоял рядом с ней. – Даем вам этого отрока, Алешку, в услужение, пользуйтесь, сколько пожелаете, а надоест, - в любую минуту назад отправить можете.

Брови Сандро удивленно подпрыгнули вверх. Слуга? Зачем? С тех пор, как синьор Лоренцини покинул родительский дом, он во всем привык обходиться собственными силами. И сейчас у него не было никакого желания брать в услужение чужого крепостного. Пусть мальчишке не требуется платить, но кормить-то и одевать его нужно! И не как-нибудь, а по-человечески. Ребенок все же!

- Примите, весьма обяжете, - повторила Надин. – Его для Нины давно предназначали. Потому и французскому учен.

Но не это покачнуло чашу весов в пользу такого необычного подарка, а умоляющее выражение на лице мальчишки и то слово, которое он прошептал одними губами:

- Пожалуйста!

- Алеша поможет вам в дороге, - продолжала Надин, - он на такие дела мастер. Муж мой покойный частенько его за собой возил. А о Нине не тревожьтесь, отыщется, в целости и сохранности. Она, хоть и тихая с виду, а себе на уме. Мне в пудреницу мышь когда-то не кто иной, как она, засунула. А все почему? Из-за того, что по глупости завидовать ей вздумала.

- Лягушку, не мышь, - уточнил Сандро.

- Лягушку? – удивленно переспросила Надин и весело рассмеялась. – А я-то еще сомневалась! Думала, а вдруг не Нина?

Она улыбалась все время, пока Сандро с Алешей не уехали, а потом разрыдалась и бросилась в объятья к отцу:

- Почему так? Чем она так хороша, Нина наша? Пусть моложе, но ведь не красивее меня! Не красивее же, папенька?!

- О чем ты, Наденька? – удивился Федор Кириллович.

- И граф ее сразу заприметил, и тот, молодой Милорадов, увез, и этот синьор… и богат и собою хорош и за ней на край света…

- Да что ты, ангел мой! – удивился отец. - Граф же старик был, о племяннике его никто и слыхом не слыхивал, а этот - что проку с богатства его, он же подлого сословия!

- Она думать о себе никогда не умела, - добавила мать. - Видно, выскочила за него по глупости, а потом испугалась. Потому и сбежала. И не мудрено! Кому же она теперь нужна, чай уже не графиня! А Алешку ты правильно отдала. Пусть себе едет с глаз долой! А ты и сердце свое успокоила и греха на душу не взяла!