Шелковый путь «Борисфена»

Свеча, не догоревшая ночью, хорошо освещала лицо Сандро, и позволяла Нине разглядывать мужа не подавая виду, что она проснулась. Как хорошо, что она позвала его только во сне, а не наяву! Сейчас ей хотелось одновременно и смотреть на него, и побыть немножко наедине с собой.

Рубашка, одолженная из гардероба супруга, была слишком коротка для того, чтобы Нина решилась показаться в ней из-под перины. Кроме того, она закатилась, чуть ли не до шеи, Нина чувствовала это и сильно смущалась. Она не представляла себе, как можно поправить рубашку так, чтобы Сандро ничего не заметил. Ведь для этого нужно привстать. А ему достаточно всего лишь оторвать взгляд от зеркала… Что последует за этим, предположить нетрудно. Этот мужчина абсолютно лишен скромности. А ведь за окном уже почти белый день!

Воспоминания о минувшей ночи вызвали у Нины знакомый трепет. Острые коготки удовольствия зацепили что-то, глубоко упрятанное в ее груди. Представив себе, что могло бы произойти, решись она его окликнуть, Нина закрыла глаза и прошептала:

- Сандро…

Услышать так тихо сказанное слово было невозможно, но он сразу же отложил ножницы.

- Иду, любовь моя, - Сандро торопливо вытер лицо полотенцем и поспешил на зов.

Забыв о своем смущении, Нина обняла его. После всех перенесенных бед они обрели друг друга, разве это не чудо? И разве не чудо то, что они вообще вместе?

- Нет, иначе и не могло случиться! - сказала она в ответ на свои мысли. Но для Сандро ее слова прозвучали неожиданно.

- О чем мы говорим?

- Это ведь Бог дал тебя мне в мужья, знаешь? Ты был послан мне в ответ на мою молитву!

Вот это откровение! Выходит, она молилась о том, чтобы стать женой простого музыканта? Когда же?

- Неужели после того, как мы с Лидией чуть не подрались у тебя в гостиной? – спросил он. Да, точно, никак не позже. Потому что уже на следующее утро она сказала, что хочет видеть его снова.

- Нет, помнишь тот день, на кладбище, чуть больше года назад?

- Первый раз? Когда ты от меня убежала?

Она кивнула:

- Я попросила Бога послать мне мужа, а когда открыла глаза, увидела тебя!

Теплое чувство, которое могла вызывать в нем только она, Нина, заполнило сердце.

- Не удивительно, что ты испугалась, - улыбнулся он, проникая руками под перину, - просить надо осторожнее!

Тепло неотвратимо превращалось в жар. Выходит, он сам решил свою участь, присоединившись к ее молитве? Помнится, ему тогда хотелось, чтобы исполнилось все, о чем она просит. Руки Сандро быстро нашли то, что искали. Он требовательно привлек Нину к себе. Она и не думала сопротивляться, но все же покосилась сначала на окно, а потом на дверь, запертую на задвижку. Еще не привыкла, смущается. Ах, как ему нравилось ее смущение! Поманила и испугалась. Сейчас выдумает что-нибудь, чтобы его отвлечь…

- Мне очень жаль, что из-за меня ты пропустил начало сезона, - виновато пробормотала Нина.

Она действительно чувствовала себя виноватой, и Сандро было немного стыдно из-за этого. Он еще не говорил ей о своих проблемах с голосом и не хотел говорить до тех пор, пока сам не выяснит все свои возможности.

- Ничего страшного, - ответил он. – Ла Скала никуда не денется, он еще тысячу лет простоит на месте. Я мог остаться там еще в прошлом году, но не сделал этого.

- Но почему?!

- Ты же хотела, чтобы я вернулся, помнишь? Я предпочел тебя!

Жар, наполнявший Сандро, превратился в огненный смерч, но это тоже было не страшно, потому что против последнего признания не смогла бы устоять ни одна женщина.

Через день господину Милорадову доставили послание - очередной донос на Марфу Копылову – содержащее новости, показавшиеся Сергею убийственными.

В письме подробно описывалось все, случившееся в бане, а в конце сообщалось, что на имение напала банда цыган, которые пытались поджечь господский дом (к счастью, сгорел только кабинет управительницы), украли лошадь с повозкой и увезли с собой графиню Нину Аристарховну.

Что за бред? Зачем Нина цыганам? Да и не было этим летом никаких цыган в их краях! Марфа об этом обязательно написала бы! Нет, больше откладывать визит в Бояровку невозможно. И не только из-за Нины. Чем тщательнее Сергей обдумывал послание, тем сильнее склонялся к мысли, что кому-то просто нужно было свалить свою вину на воображаемых цыган. Но кому? Неизвестность порождала тревогу и злость. Нужно было немедленно навести порядок в этом имении. Слишком уж походило это все на крестьянский бунт. А пугачевщины в своих владениях Сергей Андреевич допускать не желал.

Данила Степанович въехал в ворота нового поместья Милорадова, когда в соседнем монастыре зазвонили к вечерне. Встретил его не кто иной, как Харитон. “Вот и хорошо, что Сергей Андреевич дома, - подумал Киселев. - Сразу и разберемся”. Теперь оставалось убедиться, что и синьора Лоренцини тоже здесь. Посему в первую очередь он спросил не хозяина, а Нину Аристарховну. На что холоп сказал, пряча глаза и низко кланяясь:

- Добро пожаловать, господин консул! Сейчас я доложу барину. Не всякий день к нам заезжают такие visitatori! - догадливый холоп сразу сообразил, что Киселев не в гости пожаловал.