Шелковый путь «Борисфена»

- Как же пригрезилось? А тогда, в Генуе, в трактире? Не ты ль меня обнимала? И потом, когда гостить зазывала, разве не говорила, что тоскуешь? Это не мне привиделось, а тебя околдовал проклятый итальянец! Подумай, Нинушка, как нам хорошо было без него!

- Нет, Сергей Андреевич! Никогда мне не было так хорошо с вами, как с Алессандро. Он моя судьба, а не вы. Так что уж простите за все и ступайте своей дорогой!

- Да чем же я хуже него, Нина!

В это время в дверь каюты громко постучали.

От неожиданности Сергей выпустил ее плечи. Нина сделала шаг в сторону, намереваясь открыть дверь, но у самого порога обернулась:

- А тем, Сережа, что звезды во лбу у тебя нет!

На пороге возвышался фон Моллер, за его плечами маячила Мара.

Церемонно поклонившись Нине Аристарховне, Карл Иванович извинился за столь позднее вторжение, а потом повернулся к Милорадову и сказал:

- Отсылаю письмо Маликову на “Минерву”. Не желаешь ли, Сергей Андреич, приписку от себя сделать?

“Альбатросом” командовал вовсе не Себастьяно Розетти, а Энрико, его сын. Энрико был молод, лет на десять моложе Сандро. Прежде они никогда не встречались, но когда Алессандро представился, молодой капитан улыбнулся:

- Да, синьор Лоренцини, я знаю вас, я был на премьере “Волшебной флейты”, да и от отца своего о вас не раз слышал.

О чем именно слышал, Энрико уточнять не стал.

Он не только согласился быть шафером, но и взял на себя почти все хлопоты. Энрико бывал в Стамбуле не раз, он хорошо знал город и был знаком с настоятелем католического храма, располагавшегося здесь же, неподалеку. Он обещал все устроить.

Единственное, что не получалось, это пересесть на другое судно. Кроме “Борисфена”, из русских кораблей в порту находился только военный корвет.

- Завтра я почти весь день свободен, за погрузкой кофе проследит помощник, а вот послезавтра утром мы уходим в Геную, - сказал Энрико. - Я с удовольствием отвез бы вас в Севастополь, хоть там и не слишком приветствуют иностранные суда, но мы спешим. Дон Гаспаро ждет этого груза. В последнее время дела идут не слишком хорошо, так что любой выигранный день имеет большое значение. Чай, кофе и шоколад приносят сейчас основной доход.

Чай, кофе и шоколад? А ведь раньше Гаспаро считал, что самый выгодный товар - это шелк и бархат! Пожалуй, отец не слишком доверял сыну, если ничего не сказал о своих трудностях, но Энрико об этом не знал и с удовольствием отвечал на вопросы.

- У нас сейчас все очень неустойчиво, слишком шаткие отношения с Наполеоном, никто не знает, не окажемся ли мы завтра втянутыми в войну, потому и торговля идет неровно. И с Россией сейчас все непонятно, новый царь запретил ввоз шелка и бархата. Говорят, будто русские собираются организовать собственное производство шелка. Поэтому в Россию мы сейчас не ходим. Дон Гаспаро не желает новых убытков, ведь он и так пострадал, когда производство в Лионе упало из-за революции!

Энрико говорил с Сандро так, будто тот был в курсе всех проблем торгового дома Лоренцини. А Сандро об этом ни малейшего понятия не имел, он даже не знал, что отец торгует с Россией.

Так вот что делал Милорадов в шелководческом селении! Ему нужны были шелководы! Возможно, и корсиканцев он навербовал именно для этого! Смешной человек. Неужели никто ему не сказал, что тутовый шелкопряд - существо весьма капризное и дает необходимую урожайность только на очень ограниченных территориях? Даже в Италии он не везде одинаково растет. Вряд ли Россия для него подходит больше, иначе итальянские купцы уже давно знали бы об этом.

Уладив все дела, Сандро поспешил на “Борисфен”: ему не терпелось сообщить Нине, что завтра в полдень они предстанут перед священником.

Дверь ее каюты была заперта на задвижку, чего ранее никогда не случалось, но Нина открыла сразу, как только услышала голос жениха.

- Сандро, ради Бога, не трогай его! – начала она свой рассказ. – Мне кажется, он совсем обезумел с тех пор, как облил меня шампанским!

Сандро и не собирался выяснять отношений с Милорадовым. Сергей Андреевич высказал, что хотел? И прекрасно! Сегодня последний день, когда он имеет на это право. Но вот чего Сандро не желал допускать, так это повторения подобной сцены. Поэтому, обнаружив в своей каюте мирно похрапывающего фон Моллера, он без раздумий направился к дамам. Если бы господин консул, как обычно, находился под присмотром своего друга, не было бы никаких проблем, а так…

- Сегодня ночью тебе придется терпеть или меня, или твоего драгоценного родственника, - сказал он Нине. – С такой настойчивостью, как у него, он вряд ли ограничится одной попыткой.

Она предпочла Алессандро, в чем он, в общем-то, и не сомневался.

Сандро пожелал Нине доброй ночи, задул свечу и пододвинул спящую Мару к стенке. Улегшись рядом с дочерью, он мысленно произнес молитву и закрыл глаза. Конечно, Мара спит так, что у нее над ухом можно стрелять из пушки, но лучше об этом не думать…

Как приятно проснуться от поцелуя. И голос Нины на рассвете звучит прекраснее всякой музыки.

Смешно, но утро перед венчанием началось с дифирамба фон Моллеру: