Шелопут и Королева. Моя жизнь с Галиной Щербаковой

В другом письме она рассказывала о банальной, казалось бы, в газетном житье-бытье ситуации. Местным властям не понравилась ее критическая статья. И «в общем, небезызвестный тебе секретарь Брединского РК ВЛКСМ хочет моей крови. Казнь состоится на областной комсомольской конференции». Руководство газеты предлагало какой-то компромиссный вариант, чтобы «устроить все бескровно». «Я гордо отказалась. Они удивлены, а я не хочу быть им обязанной. Вот! Пусть будет кровь! Приглашаю тебя на посрамление на предмет моего утешения».

Однако заканчивались такие послания, как правило, рефреном: «В общем, настроение у меня ужасное, выхода у меня нет, и я в отчаянии, что же мне теперь делать?»

Я отвечал: делать все то же и так же – и радоваться. Своей самости и своей дерзости. Это увлекательно! И почти всегда добавлял: как я тебя люблю – еще и за то, что ты такая.

Фототелеграмма из Ростова

Санечка, счастье мое! Побывала у братьев-журналистов. Здесь можно устроиться. Если не сразу, то в течение месяца. Принимали меня хорошо, материалы мои нравятся, твои тем более будут. Если бы мне не надо было ехать к Жорке! Но это сейчас необходимо. Недели через две жди меня в Свердловске. Не могу больше без тебя. Все обсудим, все решим на месте. Очень хочу жить с тобой здесь, мой родной. Я тебя очень люблю. Как я не хочу ехать в Челябинск. Какая это для меня мука.

Твоя Ляся

Из Челябинска

Санька, родной мой!

Мне страшно. Меня не покидает страх с той минуты, как я сошла с поезда. Я боюсь, что меня с тобой разлучат. Нет пока никаких оснований, никаких внешних причин, но я хожу и всем своим существом чувствую, что против нас работает какая-то машина. Потому что она пока неконкретна, я придумываю тысячи возможных врагов.

Я очень боюсь, что тебя не отпустят в редакции. Сейчас кадрами решил ведать обком, и он может воспользоваться своей силой. Больше того! Сволочь Ф. может поднять кампанию, дабы спасти тебя от меня. И тут она ни перед чем не остановится. Если бы это не затрагивало интересы Жорки, я пошла бы сама к ним и все бы рассказала, тем более что разговор о моем легкомыслии сменился разговором о моем удивительном (для этих кретинов!) постоянстве, верности – тебе. Это уже что-то такое, что выходит за рамки их понимания. Я боюсь, что они могут написать твоим родителям.

…Мы с тобой о многом говорили, но мне кажется, я сама старалась убедить тебя, что впереди у нас жизнь только райская. Это, наверное, от того, что когда я с тобой, мне так и кажется. Санька, милый, может быть очень скверно на первых порах. Я старше тебя и должна знать это лучше. Я верю в нашу счастливую звезду, но мистика – мистикой, а суровая действительность сама по себе. Подумай и об этом.

Ты знаешь, как я люблю тебя, но я боюсь, что когда я говорю об этом, я лишаю тебя львиной доли твоей мудрой проницательности, и это уже напоминает отношения с запрещенными приемами. Я не хочу тебя ни в чем обманывать.

…Я привезла сюда холод и зиму. Придется залезать в шубу. Не хочется. Сашка какой-то квёлый, плохо ест. Будто подменили ребенка.

Общественность в лице моих родственников сурово меня осуждает, Целины, Грибанова отговаривают меня от поездки, вернее – отъезда. (Надеюсь, больше я не вернусь?)

Сашка, родной мой! Будь осмотрительней. Ты не разлучишься со мной? Нет? О господи, как я боюсь этого!

Скорей, скорей приезжай, заклинаю тебя всем на свете.

Крепко целую.

Твоя Ляся

Из Челябинска

Родной мой!

Даже в твои счастливые шесть минут (речь идет о телефонном разговоре. – А.Щ.) всего не скажешь, и я, кажется, так и не успела тебя поздравить с сереньким ромбиком, которым ты уже наверняка продырявил свой новый костюм. Прими от меня мои поздравления, а с ними и всю мою тебе преданность. Мне кажется, ты у меня счастливый человечек, а так как счастье делает человека щедрым, подари мне капельку своей удачи, может быть, тогда исполнится что-нибудь и из моих бредовых (какие же у меня могут быть еще?) идей.

В тот день, когда ты мне пришлешь каплю своего солнца, я стану сильной. И мне не будет так плохо. Очень скверно мне, Санька. Завтра Жорку слушают на бюро, готовится очередное свинство. Затхлое болотное зловоние редакции находит меня и на пятом этаже. Кажется, я больше не выдержу. Вся надежда на твою каплю солнца, ты ведь ее не пожалеешь? А?

Санька, счастье мое! Как я тебя жду!

Ляся

V

Какие беспокойства тревожат человека, нашедшего свою судьбу (именно ее, а не случайный жребий, выпавший при невольном – раз уж родился – проживании), а следовательно, нашедшего и смысл жизни?

Первое: не потерять ее, судьбу. Она может быть нерушима, а может – никогда не угадаешь – эфемерна. Как, скажем, изначально зыбкий Интернет. Есть он – и перед тобой весь шар земной, и даже больше, и все знания, и развлечения и т. д. И вдруг раз – блэкаут, авария в электросистеме, или в сети световодов, или просто нет денег на провайдера, или какой-нибудь очередной «великий» станет нашим «стерхом» – и нет никакого Интернета, одна божия реальная действительность.