Шенгенская история

Барбора попробовала улыбнуться, но ничего не получилось. Она опять выровняла спину, протянула руку за третьим круассаном. Посмотрела на Франсуа. Хотелось сказать ему что-нибудь приятное, не просто сухое «спасибо». Но чтобы вменяемо говорить, Барборе не хватало душевного спокойствия. А когда оно вернется, можно было только гадать! Андрюс, спавший на полу, подстелив себе полученное от Франсуа одеяло и им же накрывшись, выглядел куда бодрее. И болтал теперь бойко с хозяином книжного магазина. Барбору мутило, она не хотела слушать их разговор и это ей удавалось, но не из-за особого таланта не замечать происходящее рядом, а по причине головной боли. Эта боль то усиливалась, вызывая в ушах неприятный глухой звон, то пряталась на несколько минут, чтобы снова вернуться.

Она снова попробовала отвлечься воспоминаниями о вчерашнем вечере. Закрыла глаза. Увидела, как они с Андрюсом прошлись до уже закрытых ворот парка Бут Шомон, оттуда вернулись на рю де Бельвиль, остановились у дверей дома, в котором живет сенбернар со своими молодыми и очень занятыми хозяевами. А уже потом, около полуночи вернулись к своему дому и, убедившись в том, что за синей дверью их парадного никто не следит, вошли. А потом молча с похоронным настроением собирали вещи в рюкзак и сумку. И когда Андрюс уже стоял на пороге, готовясь выйти, она запсиховала. Стала писать письмо хозяйке квартиры. «Пошли! Зачем тебе это письмо? – Андрюс подошел и завис над душой, пытаясь прочитать ее аккуратный почерк. – Посмотри, ты же ей, француженке, пишешь на литовском? Кто ей переведет! Зачем ты извиняешься???» «Я не могу по-другому!» – ответила она ему и продолжила писать. И написала, что чувствует себя страшно виноватой, что может оставить только сто евро. Написала, что когда-нибудь вернет остальное и попросила не судить их строго! Просто обстоятельства оказались сильнее честности и морали.

И потом, наверное, после полуночи, они шли пешком вниз. В том же похоронном настроении. Молча. Шли по рю де Бельвиль, а потом по Фобур де Тампль до площади Републик. И там как-то ноги сами повели их уже знакомым маршрутом в сторону Бастилии. И не дойдя до площади несколько кварталов, они остановились возле уже виденного ими раньше магазина русской книги «Глоб». И тут пошел дождь, несильный. Закапали сверху вниз небесные слезы. И они с Андрюсом спрятались в телефонной будке напротив книжного. В этой будке уже кто-то раньше прятался. Может, даже ночевал! Наверное, такой же несчастный и неприкаянный, как они. Ведь на полу лежал скрученный спальный мешок, и запах от него шел неприятный. Андрюс сбросил с плеч рюкзак и впихнул его горизонтально под телефонный аппарат и поверх дурно пахнущего спальника. Барбора утомленно уселась, а Андрюс остался стоять с сумкой в руке. На полу кабинки уже не оставалось свободного места.

Барбора вспомнила, как ее стало клонить в сон, и только запах от чужого спальника удерживал ее в полубодром состоянии. И чтобы отвлечься от запаха, она смотрела через мокрое стекло кабинки на большой самовар в витрине книжного магазина. Смотрела и вдруг заметила в магазине какое-то движение. Кто-то, несмотря на поздний час, ходил по магазину. И тогда она попросила Андрюса пойти и постучать в двери. Самое удивительное, что тот, кто был внутри, открыл ему двери и принял их обоих, удивленный и немного озадаченный.

– Нам пришлось съехать с квартиры. Думали, успеем хостел найти, чтобы переночевать, – объяснил Андрюс хозяину книжного магазина. – А почему вы решили, что мы говорим по-русски?

Франсуа действительно первый заговорил с Андрюсом, открыв ему дверь. Спросил по-русски: «Откуда вы?» и, услышав, что из Литвы, не удивился и пропустил внутрь.

– У моего знакомого был магазинчик польской книги, – сказал он, уже закрыв за двумя нежданными гостями двери. – Так к нему всегда стучались поляки, попавшие в беду. Ну а сюда обычно стучатся русские. Или те, кто русский знает.

Он им и ночью предложил выпить чаю, но они хотели только одного – спать. Поэтому первым делом уложили на стоящем в дальнем от входной двери углу диване Барбору, а уже потом спустились вниз, и там, в просторном подвальном зале Франсуа постелил Андрюсу одеяло, а сам улегся на раскладушке.

Проснулись все трое рано и почти одновременно. Барбора и Андрюс из-за спальных неудобств, а Франсуа по привычке. Он всегда вставал около шести – половины седьмого. Ночевал он в магазине часто. Обычно после того, как засиживался за полночь за бухгалтерией и обработкой заказов.

– Я пойду поработаю, а вы отдыхайте! До открытия магазина еще два часа! – сказал вскоре Франсуа и отправился в подвал, где кроме просторного зала находился и его маленький кабинет.

– Что будем делать? – спросила Барбора, когда они остались вдвоем.

– Пока не знаю, – признался Андрюс. – Думаю, ты можешь посидеть в магазине. Тут тепло. А я съезжу на рю де Севр. Повидаю Поля. Может, еще кого-нибудь повеселю на двадцать – тридцать евро.

Барбора огорченно покачала головой.

– А что потом? Ты думаешь, он нам разрешит теперь жить в своем книжном магазине?