Шенгенская история

С каждым днем Андрюс замечал за Барборой все новые маленькие странности и, ясное дело, понимал, что причиной их появления являлась беременность. Он слышал, что беременные женщины очень раздражительны и рассеянны, что у них мгновенно меняется настроение, и расстояние от смеха до слез может измеряться секундами. Барби только подтверждала всё это, но одновременно оставалась прежней собой, способной в присутствии старика быть внимательной, вежливой и бойкой. Однако время от времени она возвращалась в спальню и подолгу смотрела на одичавший, заросший сад. Иногда она вздыхала, глядя в окно, и Андрюс понимал, что ее огорчает. Заброшенность. Она вспоминала хутор бабушки, она вспоминала, что там, возле Пренай, где на опушке леса стоит хутор, за которым некому теперь присматривать, стоят рядом еще два таких же пустых и бесхозных. И если соседские хутора не сопротивлялись наступлению леса – там кусты и елки выросли уже между домами и амбарами, заполняя собой потихоньку пространство дворов, то их хутор еще «боролся» за право считаться не брошенным, а «замороженным» на время. Они с мамой последний раз приезжали туда осенью в октябре. Заходили в холодный нетопленый дом. Пили чай. А потом брали топоры и рубили кусты и поросль, наползавшие из леса на их землю. Две женщины с топорами в руках смотрелись, наверное, очень странно, но за ними некому было наблюдать, кроме птиц, сидевших на ветвях ближних к дому деревьев леса и на ветвях их двух старых яблонь. И, наверное, дятел, который всегда стучал со стороны большого старого дуба – их самого мощного лесного соседа, тоже следил за ними, когда они боролись за землю, отвоеванную у леса когда-то давно их предками. Да больше они ничего сделать, в принципе, не могли. Сдать в аренду их землю с хутором или без было некому. Приезжать по выходным на хутор не получалось, да и не очень близок был этот путь от квартиры до хутора. Поэтому и бывали они там только пару раз в году, чтобы проверить: не сгорел ли он и не зарос ли лесной порослью их двор.

Этим утром, проснувшись и накинув халат, она тоже подошла к окну. Андрюс обнял ее.

– Если хочешь, я могу заняться садом! – прошептал он.

– Это не наш сад, – грустно сказала она в ответ.

– Окно тоже не наше, – мягко произнес Андрюс. – И дом не наш, но мы тут живем… И мне почему-то кажется, что мы тут надолго.

Она кивнула.

– Может, этот сад когда-нибудь даже станет нашим? – осторожным полушутливым шепотом вдохнул слова в ее ухо Андрюс.

Кристофер, одетый теплее обычного, сидел за овальным столом и читал книгу. Рядом стоял стакан с желтым виски на дне. Словно для красоты. Так подумал Андрюс, когда зашел в гостиную. Но когда присел рядом, почувствовал странный аромат, который сам Кристофер описывал, как «сочный запах свежеположенного асфальта». Именно таким ароматом должен был, с точки зрения Кристофера, обладать настоящий виски. В любом случае тот виски, который старик хранил в буфете, отвечал этому требованию.

Барби, все еще немного сонная, принесла кофе и вернулась на кухню делать завтрак. Ей очень подходила роль домохозяйки. И к Кристоферу она относилась так внимательно, словно он на самом деле был дедом Андрюса и она старалась быть хорошей невесткой.

– Мой дед любил всегда по утрам читать газеты, – почему-то вспомнил вслух Андрюс и отвлек Кристофера от книги.

– А он жив? – спросил старик.

Андрюс отрицательно мотнул головой.

Кристофер сосредоточил взгляд на чашке с кофе, словно и не заметил, как Барби поставила ее перед ним.

– Газеты пачкают пальцы, – сказал Кристофер, взяв чашку в руку. – Я так никогда и не понял, почему после газет приходится мыть руки, а после книг – нет.

– А у вас дети есть? – спросил вдруг Андрюс, чем опять привлек к себе удивленный взгляд хозяина дома.

– Есть, – он кивнул. – Сын. Но мы с ним давно разругались. Он даже не прилетел на похороны матери. Правда, позвонил… Нет, это я позвонил!.. Память…

Андрюсу очень хотелось расспросить Кристофера поподробнее, но тут в гостиную зашла Барбора.

– Тебе надо будет сегодня сходить в супермаркет. Холодильник почти пустой! – сказала она Андрюсу по-литовски.

Кристофер посмотрел на нее вопросительно, и она тут же повторила свои слова по-английски и улыбнулась старику.

– Да, – сказал он. – И купи кленовый сироп! Там есть маленький отдел с иностранными деликатесами. – Он возвратил взгляд на Барби. – А вы блины делать умеете?

Барбора кивнула.

– Отлично! – Лицо его выразило удовольствие. – Тогда на завтра, пожалуйста, канадский завтрак – блины с кленовым сиропом!

«Господи, сколько в нем еще жизни!» – подумал Андрюс.

И вспомнил собственного деда, который в семьдесят был медлительной, кряхтящей развалиной. Именно так называла его бабушка, почти силой выталкивая его в теплый день во двор погреться на солнце, просто посидеть на скамейке.