Шенгенская история

Поднялся в свою комнату. Этим утром венгры даже помыли за собой тарелки и чашки. И, наверное, проветрили комнату, так как привычный запах крепкого кофе отсутствовал.

Клаудиюс зарядил кофеварку и поставил ее на электроплитку. А потом наклонился и вытащил из-под своей кровати коричневый кожаный чемодан, чемодан, принадлежавший ранее неизвестному их предшественнику, жившему в домике из красного кирпича на холмах Святого Георга возле Ишера. Этому чемодану было много лет. Он был в отличном состоянии. Хозяин его явно берег. Почему он его оставил там, в домике из красного кирпича? Забыл? Или специально?

Расстегнув ременные пряжки, закрывавшие чемодан, Клаудиюс поднял крышку. Внутри сверху лежали его свитер, пара рубашек, туфли, прочие мелочи. А под ними, на дне чемодана – аккуратно сложенные сорочки прежнего хозяина. Кажется, совершенно новые. Он их никогда не трогал. Ему нравилось, что этот чемодан он уже несколько месяцев как был делил с его прежним хозяином. В этом было что-то трагическое и магическое, словно днем чемодан принадлежал Клаудиюсу, а ночью – кому-то другому, тому, кто раньше возил его с собой.

«Интересно будет, если окажется, что мы были с ним одного размера?» – подумал Клаудиюс, вытаскивая оттуда свои вещи и складывая их рядом на полу.

Когда внизу из-под его вещей показались две слишком аккуратно сложенные рубашки – синяя и розовая, лежавшие поперек и словно делившие чемоданное пространство пополам, Клаудиюс остановился, замер. Смотрел на воротники рубашек, мысленно примеряя их на себя.

Он никогда к ним не притрагивался, не выскивал, не разварачивал. Почему? Потому, что он не любопытный? Но ведь фотоаппарат он отсюда взял и этот «Олимпус» быстро стал его собственностью, его игрушкой.

Клаудиюс улыбнулся своим мыслям.

«Фотоаппарат – штука универсальная, легко переходящая из рук в руки, – думал он. – Одежда – это личное. Трогать чужую одежду это все равно, что прикасаться к чужой коже, к чужой личной жизни».

Но рука Клаудиюса, не обращая внимания на течение его мыслей, потянулась к розовой рубашке и коснулась пальцами воротника. Рубашка, кажется, действительно была новой, она была просто вытащена из упаковочного целлофана и лежала фабрично свернутой рядом с так же фабрично свернутой другой рубашкой.

Взгляд Клаудиюса быстро нашел доказательство своим мыслям – у застегнутой верхней пуговицы рубашки блестела круглая головка булавки.

«Он даже их не надевал! – понял Клаудиюс. – Наверное, купил где-то на распродаже и оставил на будущее!»

Вытащил и развернул розовую рубашку, вытянул булавку, растегнул пуговицы. Понял, что на него она будет маленькая. Заметил под ней еще одну – черную.

– Странный запас, – усмехнулся, и вытащил на свет божий вторую, синюю. Потом черную. Под рубашками лежали выглаженные джинсы, явно ношеные.

Клаудиюс поднялся на ноги, приложил джинсы к себе и понял, что прежний хозяин чемодана был намного худее его, худее и, наверное, ниже на голову. Он был такой, как Ласло, – щуплый и невысокий.

– Ему и отдам все, – решил Клаудиюс.

Взгляд его упал на оголившееся перед ним впервые дно кожаного чемодана. Темно-коричневый шелк подкладки выглядел помятым и неровным. Клаудиюс снова присел и провел ладонью по дну чемодана. Рука наткнулась на какие-то неровности, на углы то ли обрезанного картона, то ли фанеры, которыми когда-то укрепляли форму чемоданов.

Он еще раз провел ладонью, потом двумя, и в мысли его закралось подозрение, что в этом чемодане еще что-то есть. Он приподнял его, проверяя на вес. Чемодан показался тяжеловатым, но ведь он из кожи, а кожа сама по себе создает вес!

Тогда он прощупал с двух сторон толщину дна, и всякие сомнения рассеялись. Дно чемодана что-то в себе скрывало!

Клаудиюс уже несколько раз осмотрел и ощупал шелк подкладки, но она казалась цельной. С внешней стороны куски кожи были крепко стянуты надежными швами.

– Ты меня не обманешь! – произнес Клаудиюс и взял в руки кухонный ножик.

Подняв чемодан на столик под окном, он вскрыл подкладку. Под ней лежал прямоугольник толстого картона, а под картоном – пачки банкнот, переклеенных бумажными ленточками с метками банка.

– Опля! – вырвалось у Клаудиюса.

Он посчитал пачки – их было двадцать. Под ними лежал такой же прямоугольник толстого картона.

Присмотревшись, Клаудиюс понял, что перед ним не евро, не фунты и не доллары. Взял в руки одну пачку, сорвал бумажную банковскую ленту и вытащил верхнюю купюру. Повертел в руках, рассматривая на зелено-фиолетовой купюре с одной стороны здание, с другой – романтический портрет молодого мужчины.

– «500 лей» – прочитал он. – Интересно, сколько это?

Он смотрел на случайно обнаруженные деньги и не видел в них богатства, не видел в них реальных денег.

До Румынии далеко. Может, там это и богатство. А тут?

Но все-таки освобожденную от банковской ленты пачку Клаудиюс оставил на столе. А поверх остальных снова сложил свои вещи. Вещи неизвестного и щуплого прежнего хозяина чемодана он бросил сверху и снова закрыл чемодан, сунул его под кровать.