Шенна

ШИЛА: А это что еще такое, Кать?

КАТЬ: «Гляди, – сказал он, – как этот старый петух плачет».

ШИЛА: Ой, ну поглядите на него! Ведь он сам же его и заставил плакать!

ГОБНАТЬ: Я бы сказала этому господину то же, что Майре Парталань сказала человеку, который отобрал у нее годовой запас масла из-за того, что по закону она за себя постоять не может. «Честное слово, – сказала она, – хорошо, что существует ад!»

ПЕГЬ: Ох, осторожней, Гобнать! Откуда ж ей было знать, что она сама не попадет в ад!

ГОБНАТЬ: Возможно, она не от всей души это сказала, а только со зла – и серчать ей было на что.

ШИЛА: Не думаю, что была нужда говорить такое господину, какой выселил людей и разрушил их шалаш.

ГОБНАТЬ: Это почему же, Шила?

ШИЛА: Потому что Бог сам его накажет, без напоминаний, хвала Ему во веки веков.

ПЕГЬ: И что же он сделает, Шила?

ШИЛА: Он отправит этого господина в ад.

ПЕГЬ: А почем знать, Шила, что этот благородный человек не принес бы покаяния?

ШИЛА: Покаяние ему бы не зачлось, пока он не построит заново дом да не запустит туда Мак Оуней, живых и здоровых, как были до этого. И не даст им денег за весь вред, что причинил.

КАТЬ: Ай да молодец, Шила! Вот это разговор. Ужасно жаль только, что не ты пишешь нам законы. Ты бы поставила благородных на место, как уже давно пора сделать. Но послушай, Пегь, а правда, что благородные люди совсем не приносят покаяния?

ПЕГЬ: Эге! С чего это взбрело тебе в голову, Кать?

КАТЬ: Я все время слышу об их дурных поступках, о кривдах да вреде, какие они чинят бедным, как они их разоряют, притесняют, губят и гонят, обрекая на холод и скитания, зато никогда не слышала, чтоб благородный человек принес покаяние или возместил бы ущерб. Только бедные непрестанно каются. Веселенькое дело.

ПЕГЬ: Ну конечно, Кать, благородные люди тоже каются. Святая Гобнать из Балевурни была королевской дочерью, святой Кольм Килле[26] был сыном короля.

ШИЛА: Слыхала ты про это, Гобнать?

ГОБНАТЬ: Конечно, Шила, давным-давно. Она была дочерью короля, и, когда покинула дом отца, ангел велел ей не останавливаться и не искать приюта нигде, покуда не повстречает она девять белых спящих оленей. Пришла Гобнать в одно место и увидела там трех таких. Задержалась в том месте ненадолго. Затем отправилась в Кил Гобнатан, где повстречала еще шесть. Осталась и там на некоторое время, и потому это место названо Кил Гобнатан, то есть «Церковь Гобнати». После того пошла она в Балевурни, где обнаружила девять оленей. Там уже провела святая Гобнать всю свою оставшуюся жизнь, там и похоронена.

КАТЬ: Бьюсь об заклад, долго придется скитаться семье Мак Оунь, покуда благородный человек, какой их выселил, не покается и не пустит их обратно в дом.

НОРА: Надо думать, те господа, что живут сейчас, отличаются от благородных людей, какие жили в давние времена.

ПЕГЬ: Ну конечно. Думаю, не скоро еще промеж них увидят святого.

ГОБНАТЬ: А что там вышло у Кормака Носа, Пегь?

ПЕГЬ: О нем не было ни слуху ни духу еще неделю со дня ярмарки. Все понемногу успокоилось, ни Сайв, ни отца ее всю ту неделю не видели – не выходили они из дома. Те, кто больше всех понес ущерба от мошенников, меньше всего об этом говорили. А те, кто ничего не потерял, не закрывали рта, и каждый заявлял, что, будь у него только лошадь на продажу, уж он бы не дал себя так нагло провести.

Через неделю вернулся Кормак. Первым делом направился он в дом Шенны. Хозяин вышел ему навстречу – так же, как выходил встретить Шона Левшу в тот памятный день.

– Ну! – сказал Шенна.