Шенна

– Из того, что я понял, – сказал Кормак, – он целил именно в тебя. И вот как собирался он тебе навредить, удайся ему это. Как только он закончил бы свои дела на ярмарке, вместе с Сайв направился бы в большой город. Там он оставил бы троих остальных с лошадьми и отпустил их, чтобы те встретили на дороге прочих из этой ватаги да отправились сбывать лошадей на другие ярмарки. Достигнувши города, он явился бы к судье и обвинил тебя перед ним в том, что делал сам, заявив, что это ты чеканил фальшивую монету и покупал на нее лошадей, вроде как для короля. А у него самого единственное дело в тех краях было посвататься и привести в дом жену. А затем, после того, как оболгал тебя так, как ему нужно, и закинул на твою шею веревку, он женился бы на Сайв, а тогда поди гляди, кто бы сказал, что он мошенник! Не так уж трудно ему было бы уверить горожан во всем этом, расскажи он им, как мало денег было у тебя совсем недавно и какое богатство у тебя сейчас.

– Но ведь никто ни разу не говорил, что получал от меня фальшивую монету, – сказал Шенна.

– Именно что не получал, – ответил Кормак. – Когда мне давно еще сказали, что это ты заплатил ренту за вдову, я проверил каждую монетку, и все они были такие настоящие, будто прямо этим утром прибыли из королевской казны.

– Думаю, – сказал Шенна, – будь они фальшивые, мне бы это вышло боком.

И он усмехнулся.

– Не бойся, из-за меня бы тебе ничего боком не вышло, – сказал Кормак, – пока ты не сделал бы ничего предосудительного.

В это время случилось так, что он посмотрел Шенне в глаза, а как посмотрел, так и осекся.

ШИЛА: Отчего же он осекся, Пегь? Думается мне, кого бы Шенна напугал или не напугал своим взглядом, трудно было бы хоть немного устрашить Кормака Носа. Думаю, будь там Шон с Ярмарки, этот бы тоже ничуть не опешил. А коли опешил бы, так не больше, чем супоросая свинья, случись ей там быть.

ПЕГЬ: А с Кормаком дело обстояло так, что Шенна знал про него кое-что некрасивое. Вскоре после того, как тот явился требовать жилище у вдовы, Шенна разузнал все про его взятки, – и Кормаку было известно, что Шенна про них узнал. С тех пор никак не мог он успокоиться и спать по ночам, покуда не пошел поговорить с Шенной и не упросил того не подавать на него жалобу. Шенна сказал, что он этого делать не будет, если только Кормак больше не станет брать взяток. Тот согласился с дорогой душой.

ШИЛА: Вот же бессовестный малый! «Из-за меня бы тебе ничего боком не вышло, пока ты не сделал бы ничего нечестного». Неудивительно, что он испугался. Узнай про все это Сайв, она поняла бы, чем его держит Шенна.

ПЕГЬ: Шенна держал его крепкой хваткой, и потому, стоило ему только кивнуть, как Кормак тут же принимался за работу – неважно, тяжела или легка была та работа, раннее или позднее время, очень ли мокрая или холодная пора.

– Как думаешь, есть ли надежда, что его схватят? – спросил Шенна.

– Гонятся за ним резво, как бы там ни было. За ним такие люди посланы, что уйти от них нелегко, уж ты мне поверь. Сами они говорят, что от них еще ни один злодей не уходил. И если этот от них уйдет, считай, он вытянул счастливый жребий.

– А говорил ли ты с Диармадом Седым по возвращении? – спросил Шенна.

– Не говорил, – ответил Кормак. – Но слышал, что Сайв ушла из дома и нет от нее никаких вестей. Я собрался было пойти туда и поглядеть, не вернулась ли она и правда ли все это.

– Я пойду с тобой, – сказал Шенна. – Ни слова об этом не слышал. Как же мужика, беднягу, жалко.

И они отправились.

Глава девятнадцатая

Диармада в дверях не оказалось. Дверь была закрыта. Они открыли ее и вошли в дом. Ни Сайв, ни Диармада не видать. У огня сидела чужая старуха. Она подняла голову, посмотрела на них и снова ее опустила, не сказав ни слова. Они узнали ее. Соседка то была их, звали ее Пайлш Глухая – и не то чтоб она была такая уж глухая, просто очень неторопливая.

– Где хозяин, Пайлш? – спросил Кормак.

– Ему нездоровится, – ответила она не торопясь.

– Что ж он, лежит? – спросил Кормак.

– Да, – ответила Пайлш. – А Майре, дочь Арта, за ним приглядывает.

В эту минуту сиделка как раз открыла дверь.

– Добро пожаловать, – сказала она.

– Что с этим человеком, Майре? – спросил Кормак.

– Боюсь, Кормак, – ответила сиделка, – что у него приступ лихорадки, дай вам всем Бог здоровья. Он свалился больным на другой день после ярмарки, когда узнал, что Сайв ушла. Как священник прознал, каких ужасных бед натворили мошенники на ярмарке, то сам пришел сюда. А как увидел, что Диармад занедужил, а ему даже питья подать некому, послал за мной, и я пришла.

– А ничего, если мы зайдем посмотреть на него? – спросил Шенна.

– Да ничего, ничего, – сказала сиделка.

Кормак, не дожидаясь разрешения, уже протолкался внутрь.

ШИЛА: А я и не сомневалась.

ПЕГЬ: «Как дела, Диармад?» – спросил Кормак.

– Спроси что полегче, – сказал Диармад. – Где ты ее оставил? Он ее у тебя отбил? Никчемный ты человек, если позволил ей с ним уйти.

– Вот так с ним с тех самых пор, как я пришла, – сказала сиделка. – Молотит языком, рта не закрывая.

– Узнаёшь ли ты меня, Диармад? – спросил Шенна.