Шепот

— Ничего недозволенного не обнаружено, товарищ капитан!

— Благодарю вас, — придерживаясь официального тона, ответил капитан, — выведите машину доктора на шоссе.

Поставил в загранпаспорте доктора штамп о въезде в Советский Союз, отметил, в каком пункте осуществлен въезд, вышел из контрольной канцелярии и подал доктору документ.

— Можете продолжать путешествие, герр доктор. Счастливой поездки по нашей стране.

Немец кивнул головой, благодаря. — И счастливого возвращения. Доктор кивнул еще раз…

— Горе у человека, — сказал капитан, когда Кемпер поехал.

— У них чуть что — сразу ленточки вешают. — Миколе доктор почему-то не понравился. — А у нас и ленточек не хватало, когда была война. У меня братик был… Ехали их танки через село, а Юрко стоял у дороги… Малыш еще совсем, без штанишек. Так они остановились, позвали своего… Молодой еще совсем был, видать, новобранец… А они у новобранцев вырабатывают злость, как вот собаковод у собаки служебной. Дали ему канистру бензина, толкают к Юрку… А Юрко ничего не понимает. Смотрит. Да и испугался, наверное, шевельнуться не может. И тот молоденький немчик не решается, боязно ему, что-то в душе еще, видно, имел… Они его в спину, кричат, угрожают, подбежал офицер, заскочил наперед, командует… Ну, вот тогда на Юрка — бензином!.. Юрко удирать. Его сбили с ног, топчут, а тому кричат: «Лей!» А тогда — спички зажженные на Юрка. Палили живого… А сами, ишь, — ленточки… Тонкослезые…

— Ну, мы с тобой, Микола, теперь дипломаты, — произнес капитан. — Пережили много, перетерпели всего, но ту! не имеем права ни о чем вспоминать, когда встречаем гостей… Проверил, все хорошо — козырнул, счастливо!

— Да я разве что? Братик вспомнился… У вас же тоже, наверное, кого-нибудь убили, товарищ капитан?

— Батька.

Этот белесый, одутловатый человек с водянистыми глазами, одетый всегда в тщательно наглаженный светло-серый костюм с черной ленточкой на лацкане пиджака, выделялся из пестрых туристских толп своею молчаливостью и стремлением к одиночеству. Он не надоедал мелочными расспросами интуристовским переводчикам, не старался брать интервью у первого встречного, не раздаривал автографов и не собирал их, не возмущался тем, что его не приглашает провести вечер какая-нибудь советская семья, не пытался обрасти в Советской стране новыми знакомыми. И маршрут для своего путешествия выбрал простейший, скромнейший: через Карпаты и Полесье в Киев и назад. Ясное дело, для небольшого хотя бы разнообразия возвращаться должен был другим путем. Не соблазнила его Москва, с ее Кремлем, крупнейшим в мире собранием старинных русских и византийских икон, фресок и мозаик, не потянуло и в Ленинград, где. один только Эрмитаж стоил половины всех музеев Европы, вместе взятых. Рекламные проспекты интуриста приглашали путешественников на теплые берега Черного моря и на Кавказ, кто хотел, мог полететь в Сибирь, или на Дальний Восток, или в оазисы Средней Азии — ни одна страна в мире не могла предложить туристам большего выбора!

Но белесый мужчина с траурной лентой на лацкане пиджака слишком был углублен в свой траур, чтобы броситься вслед за своими соотечественниками и коллегами к кремлевским стенам, в сибирскую тайгу, к мечетям Самарканда и монастырям Грузии. Потихоньку ехал по глухим шоссе на своей шкоде, останавливался в небольших украинских городах, тихих и живописных, часто принимали его за чеха и оказывали, соответственно этому, надлежащее уважение и почет. А турист не очень-то и торопился поправить ошибку. Ну, не чех он, а немец. Мог, следовательно, быть из дружественной Советскому Союзу Германской Демократической Республики.

Иногда, когда уже была настоятельная необходимость, мужчина вступал в беседу с кем-нибудь. В. чайной у дороги, на бензостанции, в лесу с лесничим, которого случайно встретил, остановившись подышать чудесным украинским воздухом. Хвалил эту землю. Печально вздыхал, что его жена, которая так хотела поехать в Советский Союз, неожиданно скончалась перед самой поездкой. «Бывает же такое несчастье с человеком», — сочувственно говорил собеседник. Тут все сочувствовали горю доктора Кемпера, работники «Интуриста» загодя предупреждали своих коллег, чтобы те с особым вниманием встретили доктора, который так тяжело переживает утрату любимой жены.