Шепот пепла

— Да ты не дичись так! Все свои! Нарожала уродцев, теперь к ущелью тащишь? — хмыкнул парень.

Сиина посмотрела на него. В темноте почти ничего не видно. И ее шрамов тоже.

— А ты что же? Своих в ущелье скинул?

— Да не-ет. Я с батькой заодно пошел. Нас пятеро ходило. И один прималь. Ты давай с нами посиди. Потолкуем. Расскажем, какая дорога туда.

— И кого же вы сбросили?

— Да двойняшки-выродки, чтоб их. Что малая, что малой. Рожи, как углями размалеванные. А ты чем так нагрешила? Безногий же? А эта?

— Я сама дорогу знаю. Иди к своим.

— Да чего ты дерганая такая? Пошли, не бойся!

Страх. Страх. Страх.

Парень потянулся к Сиине. Схватил за руку.

— Не трогай меня! Не трогай!

— Да иди сюда, девка! Я ласковый!

Страху не хватило места внутри Сиины. Он окутал невидимым ореолом. Пропитал каждую жилку.

— А этих тут оставь! Потом подберешь! Рыпаться не будешь — не обидим. Еще нарожаешь.

Сиина сопротивлялась.

— А ну пошла! — рассердился парень. — Ножа моего попробовать захотела?

— Сестрица!

— Не трогай ее!

Холод закипал. Струился по венам. Рвался наружу.

Что будет с младшими, если она умрет?! Что с ними будет?!

Вязкий комок в груди лопнул. Стылые волны разошлись вокруг Сиины кольцами страха. Удушающие, липкие, полные отчаяния.

Парень выпустил ее руку, отшатнулся, завопил и бросился бежать. Остальные не дождались его. Похватали котомки и улепетывали со всех ног, не успев даже напиться.

Бусинку трясло. Тили обнимал старшую сестру за шею.

— Ничего не бойтесь, — твердо сказала Сиина. — Я вас в обиду не дам. Я сама страх.

Она поудобней перехватила Тили и вернулась к догорающему костру, где все еще кипела нетронутая уха.

Тревога утихла. Теперь здесь безопасно.

— Мы не уйдем? — спросила Бусинка.

— Нет. Мы хорошенько выспимся, а потом отправимся к жертвенному ущелью. Там будет жарко. Надо взять больше воды.

— Почему там жарко? — спросил Тили.

— Из-за вулканов и горячих озер. Они плюются кипятком на рассвете. Так Иремил рассказывал.

— Столбы с паром, да?

— Да. Ешьте-ка. Ложка одна у нас. Давайте по очереди.

Сиина дула на уху и кормила детей. Тили упрямо поджимал губы, если старшая сестра не ела сама. Он все больше напоминал Астре.

— Ну, теперь и спать пора, — сказала Сиина, сполоснув плошку в реке.

— Споешь на ночь? — попросила Бусинка, укладываясь рядом.

Сиина подложила под голову котомку, обняла детей и запела, глядя в мерцающее небо:

Ставни затворю я
И зажгу все свечи.
Встречу, не горюя,
Этот темный вечер.

Чернодень у двери

Встал. Огня боится.
А на стенке звери:
Кошка, утка, птица.

Мамины ладошки

Тенями играют.
Засыпай, мой крошка
Свет нас защищает.

Их ждали еще два тридня пути. После череды гейзерных полей и жуткой расщелины, заполненной вулканическим пеплом, Хассишан постепенно влилась в бурую степь. Встречалось все больше птиц, охотящихся за полевками, веселых кузнечиков и ручейков. Деревья, поначалу одинокие и редкие, сбивались в рощицы. Сырой, прохладный ветер гнал в низины туман. Вдали от тленных земель стянутая кожа с благодарностью ощутила напоенный влагой воздух. Запах трав и самой жизни разливался в груди. Хотелось дышать глубоко и часто, чтобы поскорее очиститься от пыли и песка.

Глава 17 Капли в море

Взлелеянный многими, он далек от скромности. Он знает, что красив и умен. Знает, какое будущее ждет его. Но зароненные в глубину зерна истины не позволят переступить начерченную мной грань. Так думал я до сих пор. Теперь же терзаюсь сомнениями. У Нико множество учителей. Я лишь один из пальцев на его руке. Пойдет ли он по пути, на который я укажу?

(Из книги «Племя черного солнца» отшельника Такалама)

(Акулий остров, южное побережье, 10-й трид 1019 г. от р. ч. с.)

Песок был теплым даже в тени. Несколько дней назад Нико спрятал провизию в гуще папоротников, хорошенько засыпав и положив сверху пару камней. С тех пор запасы остались нетронуты, и это радовало. Юноша торопливо откопал мешок, взвалил на плечи и понес обратно в лес, из которого недавно вышел. Маленькая дикарка бежала впереди. Она останавливалась на каждом шагу и прислушивалась. Потом звала Нико.