Шепот под землей

– Идет к выходу на станцию.

Вместе с кучей ни в чем не повинных гуляк, подумал я.

– Не заметили, пистолет еще при нем?

Кумар не заметил.

Мы двинулись к выходу на станцию «Холланд-парк» – к счастью, прогулочным шагом. Рейнолдс, оказывается, проследила за ним и спряталась под лестничным пролетом. Оттуда она пыталась незаметно рассмотреть, кто проходит поверху.

– Только что поднялся, – шепотом сообщила она.

Я спросил, точно ли это тот, кого мы ищем.

– Бледное лицо, большие глаза, несуразная сутулая фигура – точно он.

Впечатляло, что и говорить. Я-то вообще не заметил, какая у него фигура. Сестры сказали, наверху будет небольшой коридор и пожарная дверь, которая ведет на саму станцию. Мы решили, что бежать не стоит, он может услышать стук подошв. Поэтому стали подниматься медленно и спокойно, болтая друг с другом, чтобы сойти за компанию усталых тусовщиков. В процессе подъема нам стало известно, что спецагент Кимберли Рейнолдс родилась в Оклахоме, в городе Энид, поступила в университет в Стиллуотере, а оттуда перевелась в Куантико.

Сержант Кумар, оказывается, родился в Хаунслоу и поступил в университет Сассекса на инженера, однако вскоре ушел, чтобы стать полицейским.

– Инженер из меня был бы никудышний, – признался он, – терпения совсем нет.

У меня была забавная история про папу и джаз, и я как раз готовился ее рассказать, когда мы четко услышали, как наверху хлопнула дверь. И припустили по лестнице со всех ног.

Это действительно оказалась пожарная дверь, самая обычная, на тугих пружинах. Очевидно, служила она для того, чтоб приятели Олимпии и Челси могли спокойно выходить из клуба, а поток пассажиров туда не попадал. Мы вышли тихо и быстро и оказались в закутке у лифтовой площадки. Среди пассажиров, ожидающих лифта, нашего беглеца не было. Они сказали, что ждут уже минуты две, то есть раньше он уехать никак не мог.

– На лестницу или на платформу? – спросил Кумар.

– Ему больше нравится под землей, – заметил я. – Так что сначала на платформу.

Нам повезло: я углядел его через закопченное окно. Он шел по переходу к дальнему концу западной платформы. Мы пробежали последний пролет как можно тише и резко затормозили друг об друга на выходе, точь-в точь как в мультиках. Я как раз собирался с духом, чтобы выглянуть на платформу, когда Кумар молча указал на выпуклое зеркало напротив. Это был реликт, оставшийся с тех времен, когда камер наблюдения еще не существовало, а транспортники и сотрудники метро вынуждены были следить за происходящим на станциях исключительно невооруженным глазом.

Я тоже увидел его в зеркале, в дальнем конце платформы, – невысокого, странно сгорбившегося.

– Если он еще вооружен, – сказал Кумар, – близко нам не подобраться.

В лицо пахнуло сквозняком. Я услышал, как зазвенели рельсы. Поздно было дергаться, поезд уже подъезжал.

21. Оксфорд-серкус

Сержант Кумар очень четко дал нам понять: когда поезд движется, никакой фигни творить не надо.

– Сорвут стоп-кран посреди перегона – и все, если у кого случится от этого сердечный приступ, мы его потеряем, – сказал он. – И уж поверьте, мало удовольствия эвакуировать пассажиров на полотно при включенном контактном рельсе.

А еще – обезвреживать вооруженного преступника в помещении, так неприятно напоминающем стрелковый полигон. Да притом сознавая, что мишень – это ты.

Я никак не ожидал, что вагоны будут набиты пассажирами, причем очень необычными для часа пик. Родители с детьми, стайки шумных подростков, старики в добротных пальто, с матерчатыми баулами или сумками на колесиках. Последний день закупок перед Рождеством, вспомнил я. Да уж, Кумар был прав: не стоит заваривать кашу, которую не получится расхлебать.

Это, конечно, цинизм, но работать было бы в разы легче, если плюнуть на безопасность граждан, которые вечно оказываются где не надо.

Из нас троих только агент Рейнолдс не выглядела как персонаж из римейка «Охотников за привидениями». Поэтому Кумар именно ее пропустил вперед, глянуть, что делается в следующем вагоне. Когда она подала знак, что все в порядке, мы открыли межвагонную дверь и шагнули туда.

В лондонском метро нет соединительных стен между вагонами поезда. Чтобы перейти в другой вагон, надо открыть дверь и перешагнуть сцепку. Я открыл, оказался в темноте, и меня захлестнуло потоком воздуха. И клянусь, в тот момент я услышал тихий шепот, еле различимый за грохотом колес, вдохнул запахи озона и пыли. Конечно, не понял, что это было – да и сейчас, наверно, толком не понимаю.

По Центральной ветке ездят поезда с затейливым названием «Состав 1992». В таких составах по восемь вагонов. Преследуемый был в самом начале, а мы – ближе к хвосту. Через двенадцать минут и пять станций мы его догнали. Когда поезд подъехал к платформе «Оксфорд-серкус», наш беглец, сам того не подозревая, оказался в головном вагоне, как в капкане. Естественно, в этот момент он решил выйти.

Рейнолдс заметила его первой, подала знак нам. Мы встали у передней двери и, когда двери открылись, схватили его на выходе.