Шепот под землей

– И он, прикинь, говорит: хочешь, чтоб я проговорился? А хозяин такой: нет, я хочу, чтоб ты подох. А он такой… Что? А, да это я рассказываю Трейс, что было ночью.

Я ухмыльнулся, и это было хорошо. Немного посмеяться очень полезно, если лежишь под каменным завалом.

Лично я считал, что этот хитрый стервец устроил себе новое логово под строящейся линией Кроссрейл. А почему бы нет? Уже многие годы в рамках этого проекта то тут, то там роют шахты немереной глубины и в ближайшие пять лет точно не прекратят. У Тоттенхэм-Корт-роуд хоть вулканическую кальдеру копай, никто и не заметит.

А вот фирмы-подрядчики еще как заметят, да и служба охраны труда, если уж на то пошло. Подумав об этом, я вдруг вспомнил, что однажды холодным осенним вечером случайно увидел, как отдел убийств оцепляет место происшествия в начале Дин-стрит. Кто был жертвой, уж не младший ли братец Грэма Била? Главный субподрядчик по проекту Кроссрейла, потомственный прокладчик тоннелей, не изменивший полуторавековой семейной традиции? Мог ли Безликий прикончить его, чтобы сохранить в тайне свою новую базу? Ну, если и мог, то ничего не вышло. Потому что я-то теперь знаю, где тебя искать, безмозглая безликая сволочь.

Я громко расхохотался. Замечательное ощущение, хотя пыли наловил полный рот. Повернул голову набок, чтобы отплеваться, и снова принялся ржать. В голове зазвенел тревожный звоночек: я вспомнил, что эйфория – один из признаков кислородного голодания.

Наряду с помутнением рассудка. То, что я сделал дальше, иначе и не объяснишь.

Я засветил еще один светлячок и снова оглядел свой цементный гробик. И, чтобы повысить свои шансы на дополнительный кислород, решил проделать вертикальное отверстие в «потолке». Но не над собой, а чуть в стороне, чтобы не засыпало, если крыша начнет обваливаться. Поразмыслив, я выбрал верхний правый угол, аккурат в конце арматурной решетки. И мысленно перебрал варианты импелло. По словам Найтингейла, импелло, как и люкс, представляет собой formae cotidianae. То есть многие поколения адептов ньютоновой магии издевались над этим заклинанием как хотели и путем эксперимента разработали много разных интересных вариантов. Потом передали эти знания своим ученикам, а они – своим. В магии сложнее всего понять, что она не может волшебным образом претворить твои мечты в жизнь. Например, нельзя получить невидимый перфоратор, просто нарисовав его в своем воображении. Нет, надо придать форме импелло нужный вид и направить его в нужную сторону. А потом включать и гасить максимально быстро.

Нет, наверняка существует какое-нибудь изящное и действенное заклинание четвертого порядка, которое решило бы проблему. Но я его не знал, а когда лежишь под слоем бетона с риском лишиться кислорода, приходится работать с тем, что есть.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться (правда, это не сработало), я вонзил свой «перфоратор» в дальний правый угол. Раздался стук, и довольно громкий, что не могло не радовать. Я ударил еще раз, потом еще, стараясь бить ритмично. С каждым ударом с потолка сыпалась пыль, повисала воздухе. Где-то ударе на двадцатом я прервался, чтобы оценить результат, и понял, что не вижу, какого размера дыра получилась.

Поэтому принялся бить снова. Пыли становилось больше, дышать было все тяжелее. И тут что-то ударило в висок, позади правого глаза. Свет померк. Меня прошиб холодный пот от страшной мысли, что случилось нечто необратимое. Неужели я заработал инсульт? И ослеп – или это светлячок погас? В кромешной темноте было непонятно.

Новый шар я зажечь не осмелился, чтобы не заработать второй инсульт – если допустить, что был первый. Некоторое время просто лежал и корчил рожи в темноте. Лицевые мышцы вроде работали нормально.

Потом вдруг понял, что дышу глубже, а воздух стал свежее. Значит, мой «перфоратор» таки сработал.

Не знаю, сколько времени я провалялся в темноте, мучительно прислушиваясь к разрывающей череп боли, пока не заметил, что пространство вокруг моих ступней начинает заполняться водой. Дернув ногой, я услышал плеск. С тех самых пор, как я стал якшаться с богиней Темзы и ее дочками, во мне проснулся живой интерес к карте потаенных рек Лондона. И вот теперь не составило труда догадаться, что ближе всего ко мне протекает Тайберн. Но запаха не было, из чего я заключил, что где-то прорвало водопроводную сеть.

Когда в сороковом году во время бомбежки разорвало часть трубопровода и коллектор, станция «Болхэм» оказалась затоплена. Погибло шестьдесят пять человек. Я что-то не горел желанием устраивать реконструкцию этого исторического эпизода.

И начал убеждать себя, что моя маленькая каверна вряд ли так-то быстро заполнится, и даже думать нечего, чтобы вода поднялась хотя бы выше лодыжек. Сами понимаете, действовали эти доводы так себе, и я уже подумывал, не разразиться ли вновь отчаянными воплями о помощи, как вдруг услышал что-то наверху.