Шепот под землей

– Она, – кивнул Зак, даже не глянув.

– Та самая? – уточнил я. – Не похожая, а именно та?

– Угу.

– А откуда ты знаешь?

– Просто знаю, и все.

– И что, ты так можешь идентифицировать любую глиняную посудину? – поинтересовался я. – Или твои суперспособности распространяются только на керамику?

– Чего?

– Если я сейчас принесу из столовки тарелку и покажу тебе – сможешь ты через неделю выбрать ее из ряда тарелок, выставленных на опознание?

Опознание тарелок… одному богу известно, что на это скажет Сивелл.

– Да ты рехнулся, что ли? – возмутился Зак. – Она ж не на китайской штамповальне сделана. Ее изготовил Тихий Народ.

Он говорил медленно, словно желая, чтоб я как следует понял.

– У них не бывает двух одинаковых изделий, как не бывает одинаковых человеческих лиц. Вот почему я знаю, что это именно та миска.

Я подумал: возможно ли, что Зак – полуфейри, полугоблин, полу-непонятно-кто – воспринимает вестигии иначе, чем я, Лесли или Найтингейл. Если да, тогда логично, что и реагирует он на них по-другому: возможно, более спокойно. Я сделал в блокноте соответствующую пометку, понимая, что Лесли сейчас снова возмутится.

– Идем дальше, – сказала она, словно услышав мои мысли. – Так, значит, ты привел Джеймса Галлахера в коллектор на встречу с этим Тихим Народом?

Зак улыбнулся.

– Слушай, а сними маску – ты же знаешь, мы не против. Да, Питер?

Я ожидал, что она либо пропустит это мимо ушей, либо скажет, чтобы он заткнулся. Но она вместо этого повернула голову ко мне и вопросительно посмотрела.

– А у меня не надо спрашивать, – пожал я плечами, все еще надеясь, что она не станет снимать.

Потом снова глянула на Зака, тот криво ухмыльнулся.

– Я ее сниму, – тихо сказала Лесли, – если ты перестанешь морочить нам голову.

– Идет, – тут же кивнул он.

Лесли расстегнула маску и аккуратно сняла. Ее лицо было все так же безобразно и блестело от пота. Я на миг «завис» и только потом сообразил подать ей салфетки. Она принялась вытирать лицо, а я заметил вдруг, что Зак глядит на меня, как-то нехорошо сощурившись.

– Ну вот, маска снята, – сказал я, – твой ход.

– Давай, – кивнула Лесли. – Про Джеймса Галлахера и семерых гномов.

– Кто сказал «гномов»?

Мы молча смотрели на Зака. Деваться ему было некуда, пришлось рассказывать.

Джеймс Галлахер, как выяснилось, обладал упорством, свойственным только американцам – да еще, пожалуй, агентам по продаже пластиковых окон. Зак чего только не делал, даже рванул бегом до ларька с алкоголем. Но бесполезно: Джеймс стоял на своем.

– И тогда, – сказал Зак, – мы разжились кое-какой экипировкой и нырнули в кроличью нору.

Это была на редкость вонючая кроличья нора. Я заставил Зака точно отметить на распечатке Гугл-карты то место, где они проникли в коллектор. Это оказался тот самый люк в пятидесяти метрах от дома Джеймса. Уж не им ли воспользовалась агент Рейнолдс, подумал я.

Еще некоторое время мы потратили на то, чтоб показать Заку ботинки Джеймса и получить подтверждение, что это таки его ботинки. Ну или просто похожи на те, что Джеймс купил для вылазки в коллектор, а так ведь они могут быть чьи угодно, разве нет? Было бы странновато, если б он так уж внимательно приглядывался к ботинкам Джеймса, а?

– Хотя, если ты повернут на обуви, почему нет, – добавил Зак, – люди ведь все разные.

Я еле сдерживался, чтобы не побиться головой об стол.

В конце концов Лесли кратко, но доходчиво дала Заку понять, что еще немного, и побьет его головой об стол. Подействовало: мы перешли наконец к эпизоду, когда он представил Джеймса Галлахера Тихому Народу.

– Не то чтобы они вот прям так и назывались…

– Спасибо, про неоднозначность мы поняли, – пресек я очередное «пояснение».

Но Зак мало того что не знал их точного названия, он еще не мог с уверенностью сказать, где они живут.

– Я знаю, как добраться к ним под землей, – пожал он плечами, – но хоть убейте, не в курсе, где это наверху. Ну вы поняли.

Где-то в Ноттинг-Хилле. Точнее он не знал.

А я подозревал, что как раз таки знаю. Но делиться подозрениями не спешил.

И еще Зак хотел, чтобы мы запомнили: они живут вовсе не в канализации. У них есть собственные тоннели, сухие и удобные. Нет, описать он их не может.

– Там ничего не видно, они не любят света.

Джеймс же с первого прикосновения воспылал к ним любовью.

– Только и говорил, что об этих стенах, – сказал Зак.

– А что в них такого? – спросил я.

– Ему нравилось, какие они на ощупь. А Тихому Народу понравился Джеймс – они, типа, в нем увидели родственную душу. Тогда они первый раз и пропустили меня через коридор – и то, наверно, потому, что я дружу со Стивеном.

– Так, значит, Стивен – его настоящее имя.

– Да, – кивнул Зак. – Поверьте, я не вру. У них у всех такие имена: Стивен, Джордж, Генри… Даже странно, что они не носят плоских шляп и штанов на подтяжках.

Но на поверхность они почти не выходят, Стивен скорее исключение из этого правила. Зак сказал, те, кто взаимодействует с наземным миром, с ними не живут.

– Так что там искал Джеймс? – спросила Лесли.