Шепот Темного Прошлого

– И ты его покрываешь? – удивился Шеллар. – Потому он тебе и доверяет?

– Когда как. Обычно даю по шее и заставляю вернуть. Но в данном конкретном случае… Эль Гордо – сукин сын и сволочь, я с ним не дружу и его проблемы решать не нанимался.

– А потом? – продолжал допытываться король. – Что твой вороватый приятель сделал со своей добычей?

– Вскоре после того Рико посылали в Голдиану, и там он сдал эту штуковину знакомому скупщику краденого. У него со старых времен концы остались.

Его величество вдруг помрачнел, как будто ему сообщили нечто крайне неприятное. Последовала долгая пауза на раскуривание трубки, которой король часто пользовался для обдумывания следующей реплики, и Кантор успел даже обрадоваться, что так его озадачил. Но, как всегда, радоваться оказалось нечему.

– А прежде? – спросил наконец Шеллар. – До того ты их не видел? Если подумать и напрячь память?

– А что, должен был? – устало вздохнул Кантор, понимая, что издевательство началось.

– Теоретически – да. Тот факт, что сей предмет был найден в тех краях, где его потеряли, косвенно подтверждает правильность моих догадок. Но я хотел бы знать точно. Если это действительно то, что я думаю, ты должен был видеть его намного раньше. На тот момент ты еще был при памяти, значит, должен помнить. Разве что Жак стоял от тебя далеко или закрывал обзор своей спиной.

Ну да, так и должно быть. Его величество, несомненно, лучше знает, что именно его несчастная жертва должна знать и помнить. И что она видела в своей жизни. Небо, как же этого изверга переносят его подданные?

– Значит, по вашим предположениям, я видел их у Жака? Когда именно?

– В тот момент, когда вы с ним покидали гостеприимные стены Кастель Милагро. Не припоминаешь?

– Послушайте, – не выдержал Кантор, – вы что, нарочно издеваетесь? Ведь проще было бы у Жака спросить!

– Не проще, – опечалился король и убрал злосчастный листок. – Если мои догадки верны, то Жак знает об этом предмете несравненно больше тебя и непременно задаст мне встречный вопрос. И независимо от того, что я отвечу и отвечу ли вообще, перепугается насмерть, снова начнет видеть по ночам кошмарные сны и трястись, как припадочный мистик. Ты точно не можешь вспомнить? А если над тобой поколдовать?

– Этого еще не хватало! – возмутился Кантор и вдруг сообразил, что возмущается совершенно напрасно и что из этого предложения можно, как выражался один умеренный и скромно ворующий господин, поиметь свой интерес. Ведь если такой могущественный маг, как почтенный мэтр Истран (а никому другому король, понятное дело, не доверит), начнет копаться в непроходимой памяти товарища Кантора, то, вполне возможно, он обнаружит в ней загадочные прорехи… И, чем демон не шутит, по ходу дела их заделает. И можно будет наконец точно вспомнить, где он был две луны, каким образом снова обрел утерянную конечность и какой это чудотворец умудрился превратить его в портрет молодого папы.

– Кантор, – принялся уговаривать король, – в этом нет ничего страшного. Мэтр человек порядочный и копаться в твоих тайных воспоминаниях не станет, даже если я попрошу. А вопрос очень и очень важный, если это действительно детонаторы, то их надо немедленно найти и изъять. Твой отказ может стоить жизни Жаку, а возможно, и тебе тоже, хотя я и не уверен в последнем.

Кантор долго и с большим подозрением вглядывался в заинтересованную физиономию его величества, надеясь обнаружить там что-нибудь кроме ожидания. Одновременно он пытался сообразить подходящий ответ, чтобы не сразу соглашаться, а хоть поломаться для приличия. Чтобы его величество не думал, будто мистралийского воина можно так дешево взять на испуг. И тут его посетила еще одна весьма практичная мысль. В Голдиане нахватался, что ли?

– Я позволю вашему придворному магу порыться в моей памяти, – медленно, чтобы не сбиться и ничего не упустить, выговорил он. – Но при двух условиях. Во-первых, вы сейчас расскажете мне все, что так боитесь рассказать Жаку. Что это такое, откуда оно и зачем и каким образом может нам угрожать. Можете не стесняться, я не Жак и трястись не стану, а кошмары мне и так снятся последние пять лет с раздражающим постоянством.

– Все, пожалуй, не получится, – задумчиво потер подбородок король. – Кое-что я обещал хранить в тайне, а слово чести все-таки это слово чести. Но то, что ты перечислил, я тебе расскажу. То есть что это такое, откуда оно и зачем и чем может вам угрожать. А второе условие?

Кантор потеребил серьгу, все еще колеблясь, и все-таки решился:

– С тех пор как… ну с тех самых пор… у меня провалы в памяти. Я не помню две следующих луны после… после того. И хочу, чтобы мэтр Истран помог мне вспомнить.

– Об этом ты попросишь его самого. Я думаю, он не откажет. Так именно поэтому ты сам не знаешь, где тебе делали руку и новое лицо? Ты просто не помнишь?

Кантор молча кивнул, понимая, что его величество даже для приличия не собирается ломаться. Наверное, королевское воспитание не позволяет.