Шепот Темного Прошлого

– Свеча погасла, а я не заметил, – тихим бесцветным голосом пояснил Жак, бросил на стол потухшую сигарету и чиркнул спичкой. Свеча вспыхнула, кокетливо качнул станом крошечный огонек, вырывая у темноты часть жизненного пространства и окрашивая его в теплый желтоватый цвет. – Вы чего это среди ночи? Навестить? Так я уже выздоровел. Или тоже выпить хотите?

– Хорошо бы, – согласился Кантор. – Ты когда-нибудь с Элмаром пил?

– Ага, – согласился Жак. – Только не так, как ты, а скорее как Ольга.

– Правильный подход, – вздохнул Кантор. – И как у тебя получается?

– Я на короле тренировался, – слабо улыбнулся шут. – Ему тоже раза в три больше, чем мне, надо выпить, так я уже привык сопоставлять и рассчитывать силы. А с тобой что, Мафей? Опять он тебе уши помял? Небось за то, что похмелиться не налил?

– Жак, перестань, – одернул его Кантор. – У ребенка горе, а ты паясничаешь.

– Не обращай внимания. Я со страху всегда паясничаю. А какое горе? Приснился кто-то? Не я случайно?

– Нет, не ты, – успокоил его Кантор. – Не пугайся.

– Да я не пугаюсь. Я бы даже обрадовался, если бы я. Хоть бы знал, что все обойдется… Вы садитесь, наливайте себе сами, у меня сил нет, честное слово. На кой я вчера так напился, все равно ведь страшно…

– Тебе хоть страшно… – проворчал Кантор, устремляясь к шкафу за рюмками. – А я-то на кой?

– Наверное, тебе было весело, – предположил Жак. – Или наоборот, грустно.

– Это Элмару было грустно, – припомнил Кантор. – То ли король его опять за что-то отлаял… То ли стихи опять не сложились… Не помню точно.

– А чего так воняет? – сморщил нос Мафей.

– А потому что неочищенный. Тот, что получше, я вчера весь приговорил. Тебе-то что? Или ты тоже пить собрался? Чтобы мэтр меня потом в коврик превратил? И кстати, Мафей, еще раз сопрешь без спросу, или ляпомет поставлю, или хваталку. Чтоб не дергал больше клипсу, что это не ты.

– Последний раз это был правда не я, – обиделся Мафей. – Это Толик.

– А приволок его ко мне в кабинет кто? Светлый Эстелиад?

Кантор недоуменно приостановился с бутылкой в руках и поинтересовался:

– Что такое ляпомет и хваталка?

– Охранные заклинания, – нехотя пояснил Жак. – Так, несерьезные, для своих. Не опасно и даже не больно, но будешь либо ходить три дня в краске, либо стоять на месте, пока я не приду.

– Так ведь Мафей их в два счета взломает!

– Мои? – усмехнулся Жак. – Шутишь! Мои мэтр Истран не всегда взломать может. А кто тебе снился, Мафей? Ну не мнись, если не я, король мне все равно скажет.

– Орландо, – пожаловался Мафей, схватил рюмку, которую Кантор налил себе, и, зажав нос пальцами, решительно выпил. – Ох и гадость…

– Да уж, – съязвил Жак, – не эльфийские вина…

Кантору эльфийские вина пробовать не доводилось, а запах его мало волновал, и не такое пили. Закуски у Жака никакой не было, он только предложил бедствующим свои сигареты, от которых те и не подумали отказываться.

– Ну как, легче? – поинтересовался Жак после второй. Кантор согласно кивнул. Шут вздохнул и грустно сообщил: – А мне – нет. Ну что, Мафей, будешь рассказывать свой сон или попробуешь уснуть и дождешься короля?

– Дождусь, – решил Мафей. – Только я все равно не усну.

– Значит, выпей еще, – посоветовал Кантор. Словом, они и не заметили, как опохмел плавно перешел в новую попойку, которой юный эльф выдержал ровно двадцать четыре минуты. После этого он все-таки уснул, свернувшись калачиком на диване и оставив Кантора наедине с измученным страхами королевским шутом. Некоторое время они просто молчали, дружно уставившись на огонек свечи. Первым не выдержал Жак. Он вообще не отличался особой выдержкой.

– Что молчишь? – угрюмо спросил он, поправляя расхристанный халат. – Хочется сказать гадость, но неловко, потому как пьем вместе? Ну не стесняйся, я не обижусь. Скажи, что я трус, тряпка, не мужик, как у вас там, в Мистралии, говорят – «яйца потерял с перепугу»… Можешь говорить, что хочешь, мне начхать, что ты скажешь. Мне все равно страшно.

– Да ничего я не скажу, – пожал плечами Кантор. – Такие вещи говорят в двух случаях: когда хотят обидеть и унизить или когда нужно растормошить и спровоцировать на какое-то действие. Унижать тебя я не хочу, тем более что мне кажется: дальше некуда, а сделать ты все равно ничего не можешь. К тому же тебе начхать, как ты выразился. Так что сиди, бойся дальше.

– Сижу, – вздохнул Жак. – Боюсь. Я не умею, как вы с Элмаром, – нос к небу и грудью на копья… или как там в той песне…

– А что тут уметь? – пожал плечами Кантор. – Думаешь, другим не страшно? Всем страшно. И Элмару тоже. И мне тоже бывает страшно, но я молчу об этом и не валяюсь в истерике. В этом нет ничего особо сложного, надо только не терять разума от страха и следить за языком и выражением лица. И никто не догадается, как тебе страшно, и не назовет тебя трусом и тряпкой. Просто тебе неважно, что о тебе скажут, вот ты и не даешь себе труда скрывать свой страх.