Шепот волка

– Да-да, конечно, – ответил Симон, не глядя на Майка. Не мог он заставить себя взглянуть на брата. Это затянувшееся прощание было просто невыносимо. – Мы и звонить друг другу будем, и приезжать в гости. Все не так уж и плохо.

Майк вздохнул, потирая виски.

– Когда-нибудь и ты встретишь ту, кто станет для тебя дороже всего на свете, – сказал Майк. – Для меня это Мелина, у нас с ней все очень серьезно. Мы с ней просто настроены на одну волну и прекрасно друг друга понимаем. Скажу больше – я люблю ее. Поверь, мне нелегко уезжать, но я не могу с ней расстаться.

Симону вспомнилась Каро, и он кивнул. Он было собрался рассказать о ней Майку, посчитав, что сейчас как раз подходящий момент для этого, но решил, что пока не следует. Каро не имела отношения к тому, что связывало их с Майком.

– Я все понимаю даже лучше, чем ты думаешь, – сказал Симон. – Но почему именно в Гейдельберг? Можно ведь и здесь остаться.

– Нет, нельзя.

– Почему?

– Да потому что для Мелины здешний университет не подходит, – ответил Майк, выводя мыском ботинка замысловатый узор на покрывавшем пол слое пыли. – Учеба очень важна для нее, и я готов ей помочь как могу. Ей так трудно далась эта стипендия, и я горжусь тем, что она ее наконец сумела выбить. И мы сразу же стали подыскивать подходящую квартиру. Если бы ты знал, как это нелегко. Это самая настоящая борьба, говорю тебе. Не могу описать, как я обрадовался, когда нашел приличную работу. И платить мне готовы больше, чем здесь, в Фаленберге, к тому же я смогу там учиться на мастера.

– Вам обоим повезло, и я рад за вас, – ответил Симон.

– По тебе этого не скажешь, – усомнился Майк.

– А что ты хотел? – спросил Симон. – Чтобы я плясал от радости?

– Нет, плясать не надо, но хотя бы чуточку понимания, – пояснил Майк.

Симон еще сильнее прижал книгу к груди:

– А меня кто поймет? Ты тут рассуждаешь, мол, очень хорошо понимаешь, что со мной произошло. Но я-то знаю, что на самом деле ты и понятия об этом не имеешь. Если бы хоть чуточку понимал, ты ни за что бы не бросил меня здесь.

– Но Тилия…

– Да, остается Тилия, – согласился Симон. – До тех пор, пока не спихнет меня в этот интернат. До тех пор она будет заботиться обо мне и уж, конечно, не даст мне подохнуть с голоду. Но она не член семьи, который мне необходим. А ты, Майк, член семьи. Ты, только ты – тот, кто меня по-настоящему хорошо знает и понимает. Именно поэтому я переживаю из-за твоего отъезда. Потому что, если ты уедешь, я останусь один во вселенной. И ни поездки в гости друг к другу, ни телефонные звонки ничего не изменят.

Опустив голову, Майк уставился в пол, разглядывая узоры в пыли.

– Ты пока что всего этого не понимаешь, мал… – Он осекся на полуслове и отер лицо рукой. – Симон, ты не единственный, кто нуждается во мне. Мелине я нужен не меньше. Ей тоже приходится нелегко. В отличие от нас, она никогда не знала своей матери. Та умерла вскоре после ее рождения. А ее отец всегда был пьянчугой, от которого она доброго слова не слышала. Кроме всего прочего, существует и ее бывший муженек, настоящая скотина. Гейдельберг станет для Мелины началом новой жизни. Ей, как и мне, позарез нужно туда. Знаешь, эта катастрофа и во мне многое перевернула. Есть столько всего в моей жизни, в чем я должен навести порядок. Ты сам знаешь: по отношению к нашим родителям я вел себя не лучшим образом. Они вышвырнули меня из дома, и, если бы не Тилия, моя жизнь покатилась бы под откос.

– Почему ты всегда был таким бунтарем? Ведь и папа и мама тебя на самом деле любили. Когда ты ушел, нам всем тебя не хватало.

– Думаю, если кому-то меня и не хватало, так это в первую очередь тебе, – заключил Майк. Его слова прозвучали невесело. – Так же, как и мне не хватало тебя. Нам ведь с тобой всегда было хорошо.

Симон взглянул на брата, и его глаза снова наполнились слезами. Казалось, в этот вечер слезы решили наверстать все минувшие месяцы.

– Это время мы с тобой могли бы не прерывать, – сказал он.

– Ах, братишка, – со вздохом произнес Майк. – Тебе еще многому предстоит научиться. Прошлое не вернуть. Все равно все было бы не так, понимаешь?

– Но мы можем попытаться, Майк. Ты и я, наш непобедимый тандем! Как ты однажды сказал, помнишь?

Старший брат улыбнулся:

– Да, все так и было. Непобедимый тандем. Да и сейчас в какой-то мере это так, только на другом уровне. Мы с тобой уже не малые дети, Симон. И ты больше не малыш, как я сегодня осознал. Поэтому мы просто не можем вновь пережить прошлое, повторить его. Это все равно что без конца пользоваться одним и тем же фильтром для кофе. Помнишь, как в День матери мы решили приготовить завтрак и рассыпали молотый кофе?

Симон кивнул. Разумеется, он помнил.

– А помнишь, что сказала мама, когда попробовала кофе, который мы для нее приготовили? Какой у него был вкус?

Симон вынужден был тоже улыбнуться.

– Как у грязных носков, – сказал он.