Шептуха

Голова покатилась по земле. Из шеи не хлынула кровь, и вурдалак не стал бегать, как петух с отрубленной головой – а именно этого я и ожидала. Мешко пнул отделенную запчасть упыря обратно в могилу.

Шептуха погрозила ему пальцем. Я с благодарностью посмотрела на нее.

– Он должен лежать лицом вниз! – рявкнула она и поправила ногой голову трупа.

Моя благодарность вмиг исчезла.

– Гося, теперь посыпь его маком, – велела мне Баба Яга.

Я потянулась за двухкилограммовым мешком семян мака.

– Куда сыпать?

– По всему телу, но больше всего на голову.

Я выполнила приказ. Когда последние зернышки упали на тело вурдалака, напряжение окончательно покинуло меня. Я почувствовала усталость. Зевнула и села на землю, не заботясь о том, что поблизости могли притаиться муравьи и клещи. Наконец-то я была в безопасности. По крайней мере, на некоторое время.

Мешко начал засыпать могилу.

– Любопытно, кем он был при жизни, – произнесла я задумчиво.

Мы этого никогда не узнаем. Туристический рюкзак, в котором наверняка лежал кошелек, уже покрывал слой земли. Мне стало интересно – не ищет ли кто-нибудь этого мужчину, не скучает ли по нему?

– Никем хорошим, – заявила шептуха.

– Может, это неправда? – спросила я. – Может, он был добрым? Вдруг не только плохие люди становятся упырями?

– В каждом человеке есть зло. Безгрешных не бывает. – Она покачала головой. – Некоторые же настолько порочны, что превращаются в слуг Велеса, жадных до чужой крови. Вокруг Святовита собираются существа с более чистыми душами.

– Они все зловредные твари, – фыркнул Мешко, которому претила наша беседа.

– А выкидыши? – настаивала я. – Это же мертвые малыши. Что плохого они могли сделать? А они все же становятся монстрами.

– Они платят за грехи своих матерей, – сказала шептуха. – Помни, что они возникают из душ детей, от которых избавились преднамеренно или непроизвольно. Это наказание за преступление родителей.

– Эти хуже всего, – кивнул Мешко, встав рядом с засыпанной могилой. – Из ревности они нападают на беременных женщин и акушерок и высасывают из них кровь. В мое время было много суеверий, чтобы защитить рожениц от их нападений.

– Эти суеверия живут и по сей день, – признала шептуха и хлопнула в ладоши. – Ладно, хорошо с вами, но пора и отдохнуть. Похоже, мы избавились от него навсегда.

– Ты уверена, что он больше не встанет? – спросила я.

– Я не слышала, чтобы после таких процедур проблема с вурдалаком когда-либо повторялась, – ответила она. – Можем возвращаться домой.

Когда мы шли через лес, Мешко взял меня за руку, ничего при этом не сказав. Он даже не улыбнулся. Просто слегка сжал мои пальцы.

На мгновение у меня потеплело на сердце. Но только на мгновение, потому что потом я заметила черного ястреба, кружащего над нашими головами.

43

Я решила не возвращаться в Варшаву на празднование Зеленых Святок. Мы с мамой договорились, что увидимся только после ночи Ивана Купалы. Она слегка расстроилась, но я объяснила ей, что должна помочь Бабе Яге. Услышав это, она сразу перестала меня упрекать. Видимо, все еще надеялась, что я пойду по этому пути в своей медицинской карьере.

Ага, после дождичка в четверг. Теперь, когда я знаю, что боги действительно существуют, я шептухой точно не стану. К тому же идея эмиграции в Австралию казалась мне все более заманчивой. Правда, на данный момент я не могу позволить себе купить авиабилеты, но я все серьезнее рассматривала эту часть света для побега.

– Так завидую, что у тебя была возможность отдохнуть, – сказала Слава, ложась на мою кровать. – Я бы тоже хотела куда-нибудь уехать.

– Так возьми отпуск.

– Не могу… у меня нет непрерывного трудового стажа или как это там называется, – фыркнула она. – Дурацкие правила. Несправедливо, что тебе не нужно ходить на работу, а мне нужно.

Я подумала об «отпуске», который провела, охотясь на вурдалака. Сомнительное удовольствие. Но я не могла ей этого объяснить.

– Покажи щеку! – В одно мгновение она вскочила с кровати и встала рядом со мной у большого зеркала в дверце шкафа.

Я критически оглядела свое отражение. След от царапины был едва заметен, но на коже все еще виднелась тонкая светлая черточка. Луковая мазь Бабы Яги творила чудеса. От нее отвратительно пахло, зато все заживало в рекордно короткие сроки. Корочка отвалилась где-то через два дня, обнажив тонкий шрам. Я не ожидала таких хороших результатов. А по заверениям шептухи, если еще пару недель мазать оставшийся рубец этим снадобьем, то и он исчезнет.

– Выглядит уже довольно неплохо, – констатировала моя подруга. – Надеюсь, ты узнала рецепт этого крема? Он может тебе пригодиться, учитывая количество несчастных случаев, которые с тобой происходят.

– Это была мазь, а не крем.

– А, все равно, – махнула она. – Я помогу тебе нанести тональную основу и пудру. Вот увидишь, ничего не будет заметно.

– Ага…

– Ты чего такая мрачная? – удивилась Слава. – Тебя беспокоит эта отметина? Будет тебе уроком не трогать этого грязного котяру.