Шерхан

На Яра кинулась, хотя не планировала показывать ему чувства. Желание вспыхнуло сразу, едва я его увидела такого красивого, чужого, не моего в костюме. Запретный плод сладок. И между нами пробежалась искра, только вот Яр не поддался ей, наоборот приказал все оставить на месте и забыть. Как забыть? Как его самого можно забыть, когда я о нем думаю постоянно, даже если думаю совершенно о других делах? Его образ всегда где-то рядом. Когда Гриша попал в больницу, я часто стала мастурбировать и представлять не мужа. Нет. До этого не позволяла мыслям о Тигре вставать между мной и Гришей в постели. Теперь никто не сдерживал. И от поверхностного оргазма кусала подушку, чтобы никто из домашних не слышал мои стоны.

— Лен, что ты делаешь сегодня вечером? — вздрогнула от голоса Севы, совсем забылась. Поворачиваю голову смотрю на коллегу. У него довольно симпатичное лицо, интеллигентное, яркий представитель нашей профессии. Еще красивые зеленые глаза, не такие жгучие, как у Ярослава, но тоже можно утонуть, если влюбиться.

— Я замужем, Сева.

— Но давай смотреть правде в глаза, твоего мужа не спасти, ты ж не будешь хранить ему верность до гробовой доски. Лен, ты мне нравишься, я до этого не смел к тебе подойти, потому что ты замужем, а сейчас…

— А сейчас ты решил подкатить, когда муж мой еще дышит! — злость клокотала в груди, потому что нечто подобное я испытывала к другому мужчине. И самое ужасное было то, что перед Гришей было не стыдно.

— Лена!

— Сев! — встала, направилась в соседнюю комнату, где были шкафчики, в которых лежали личные вещи и одежда врачей. Переодеваюсь, смотрю на себя в зеркало. Симпатичная, немного замученная. Вздохнула, собрала волосы в хвост. Яр только в самом начале нашего знакомства смотрел на меня с восторгом, сейчас он относится ко мне как брат к сестре. А мне хотелось другого, чтобы целовал, чтобы трахал до звездочек в глазах.

Севы не было, поэтому быстро вышла, перед уходом домой, решила заглянуть к Грише, ему стало лучше и перевели в одноместную палату по блату, за деньги.

Подходя к палате, слышу смех. Замедляю шаг, чуть-чуть приоткрываю дверь. Сердце на мгновение остановилось. Гриша смеялся, а Яр что-то ему показывал на телефоне, улыбаясь во все свои тридцать два зуба. Мои мужчины. Один родной, привычный, другой любимый, далекий.

Внезапно мой слух улавливает щелчок, любопытство заставляет меня открыть дверь шире. Цепенею. В другом углу палаты стоит девчонка, которую как-то видела у Ярослава в квартире утром, которую он целовал. Она меня увидела и улыбнулась.

— Лена! — Яр тоже меня заметил, вскочил на ноги. — Мы тут развлекаем больного, он отказывается добровольно принимать позитивную терапию. В итоге заставляем!

— И как? Успешно? — мне очень трудно улыбаться, потому что хочется ругаться, хочется схватить за шкирку эту лишнюю девку среди нас и вытолкать из палаты. Иду мимо Ярослава, подхожу к койке, целую выбритую щеку Гриши. Он ухмыляется, внимательно смотрит мне в глаза, словно пытается считать мои эмоции. Мы пересекаемся взглядами, Гриша тихо хмыкает. Кажется, почувствовал мою ревность, которая шипела, как рассерженная кошка.

— Яр меня побрил, сказал, что терпеть не может заросших мужиков, похожих на обезьян!

— А сам он относится к этому племени! — смотрю на Яра, на его аккуратную щетину, которая точно побывала недавно в опытных руках в барбешопе. Он ухмыляется, потом смотрит на девушку с фотоаппаратом, о которой можно забыть, ведет она себя как тень.

— Лена, познакомься, моя малышка, Лера, будущая мать моих детей! — и смеется, а его слова режут на куски мое сердце. Мне с трудом удается удержать себя в руках, чтобы не устроить истерику ревнивой женщины. Ведь Яр не мой мужчина, я на него не имею никакого морального права.

Лера, его малышка, смущенно вспыхнула, укоризненно покачала головой, а ему все равно, хватает ее за руку и обнимает на моих глазах. Бесстыдно, нагло прижимает ее худенькое тело к своей груди и утыкается в макушку. Он не стесняется демонстрировать свое отношение, какие правила поведения? Фи, Яр всегда на них фыркал.

Минуту рассматриваю парочку. Они идеально подходят друг другу, говорят половинки похожи, но я не хочу сейчас думать об этой чепухе. Мне Лера не нравится. Не нравится, как теребит его рубашку в области живота, не нравится, как смотрит на Ярослава: нежно, с любовью, с гордостью. А еще она прям излучала свою позицию: «Я — его женщина, он — мой мужчина!».

— Вас можно поздравить? — мне должны дать «Оскар» за лучшую женскую роль в фильме «Любовь под запретом». Лера смеется, задирает голову, что-то высматривает в зеленых глазах напротив. Женская интуиция шепчет мне, что я права, что не зря эта козявка смотрит на него по-хозяйски. Ярослав никогда не бросит своего ребенка, даже если мать будет раздражать. Но пока ему очень нравится этот фотограф, он меняется. С нами один, с нею другой. С нами друг, с нею — вся Вселенная.

— Что? — Ярослав вернулся на грешную землю. — А не, мы еще не старались, так было пару раз, но все в холостую!