Шерхан

Осторожно просовываю ладони между нами и глажу ее груди, целую уголок рта, целую линию подбородка, она откидывает голову назад, открывая для ласк свою тонкую шею. Обхватываю ее за талию, одним рывком приподнимаюсь и усаживаю на себя, со сдерживаемой торопливостью целую все что попадалось под губы: шею, плечи, предварительно стянув на одну сторону ворот ее футболки, ключицы. Торможу. Начинаю вновь сначала, только теперь скользя языком по ее коже плеча, прикусываю кожу в месте, где плечо переходит в шею. Лера стонет, склоняет голову набок, прикрывает глаза, облизав губы.

Вновь скольжу языком по коже, черчу линию на шее, поднимаясь до самого ушка, целую за ушком, прикусывая мочку этого же ушка, посасывая, прижимая тело девушки к себе, ощущая весь ее жар на расстоянии. Целую мелкими поцелуями шею, лижу косточки ключицы, смещаю к плечу, теперь кусаюсь до отметины. Она вздрагивает в моих руках, но не отстраняется, а еще сильнее прижимается.

Мы встречаемся глазами. Ее в томлении, ожидании, предвкушении, это дает понимание, что она хочет меня так же, как и я, одежда между нами лишняя. Все что на нас надето летит в сторону, я с жадность голодного зверя прикасаюсь к телу Леры, скольжу ладонями по каждом изгибу, замирая над каждой родинкой, следом за прикосновениями целую проторенную дорожку, не давая ей возможность подарить мне ласку, потому что сейчас я любил ее за нас двоих, так сильно меня распирало изнутри, хотелось утопиться вместе с нею в этой долгожданной близости.

— Нам разве можно? — спрашиваю хриплым шепотом, нависая над Лерой. Если скажет «нет», конечно, я остановлюсь, правда, мое тело было со мною совсем не согласно.

— Можно, — шепотом отвечает, будто мы боялись громкими разговорами спугнуть наше возникшее единство. — Я была утром у врача.

— Ты знаешь, как сильно я тебя люблю? — заглядываю ей в глаза, заправляю за ухо волосы. Она улыбается. — Сильно.

— Очень сильно?

— Ты даже себе не представляешь, как сильно.

— Я тоже тебя люблю!

Целуемся, обнимаемся до мнимого хруста костей, трусь членом между ее бедер, все еще не решаясь сделать последний рывок. Меня раздирало от возможности просто трогать ее, вдыхать ее запах, чувствовать под ладонями влажность кожи и сердцебиение.

Лера сама подается мне навстречу, с твердой решимостью довести нашу близость до логического финала. Медленно, нежно двигаю бедрами, замираю, увидев гримасу боли на ее лице. Пытаюсь отстраниться, вообще все прекратить. Она обнимает меня за талию, обхватывает ногами, не дает улизнуть, сама приподнимает бедра и полностью насаживается на член. Закусила губу, не шевелится, смотрит на меня с дрожащими ресницами, я всем своим существом желаю забрать ее боль.

— Я мечтала, чтобы ты был моим первым.

— Лера…

— Шшш…Не надо слов. Все хорошо. Я люблю тебя, даже когда ты доставляешь мне боль, я люблю эту боль.

Переношу свой вес на левый локоть, начинаю двигаться, настроившись полностью на ощущения Леры. Она была узкой, как девственница, влажной и жаркой, вселяя в меня надежду, что сумеет получить порцию удовольствия. Каждый рывок сопровождался поцелуем в губы, каждый ее стон ловил своими губами, проглатывал.

Наш секс- это не секс, это был танец влюбленных в друг друга людей, с переизбытком нежности и тихого желания раствориться в своем партнере, поэтому тут не было месту эго, не было траха, была любовь в каждом жесте, в каждом прикосновении, в каждом движении тел.

— Я люблю тебя… — шепчет мне в губы Лера, жмурясь от полученного оргазма, тело ее подрагивало подо мною. Моя персональная эфойрия ударила мне в голову, едва успел вытащить член и с глухим рыком выплеснуть сперму на бедра девушки.

— Я тоже люблю тебя, — целую ее в висок, ложусь рядом, притягивая мою малышку к груди. Она дышит мне в шею, не шевелится, я прикрыл глаза и не заметил, как провалился в глубокий, долгожданный сон без сновидений и без мыслей.

23 глава (Лера)

Стаскиваю полотенце с головы, сушу волосы. Настроение у меня от одного до десяти, минус пять, если быть точнее. Ниже плинтуса, а есть еще ниже?

Если бы я мечтала о сцене, из меня получилась прекрасная актриса, я бы непременно выиграла «Оскар» и все остальные награды в индустрии кинопроизводства за достоверность игры главной роли. Я играла. И мне не стыдно было обманывать всех окружающих, ведь себя то не обманывала, все прекрасно понимала. И играла я ради душевного спокойствия родных, близких и любимых.

Папа только вздыхал, качал головой, видя меня серьезной, с мимолетной улыбкой, на большее не надеялся. Вика тоже считала, что в сложившейся ситуации я выглядела слишком хорошо. Даже очень хорошо, на зависть сестрице. Впрочем, перед Карениными я тоже изображала, что смирилась с обстоятельствами.