Шерли

– Вы? Почти ничего! Вы дали беднякам денег, и это был хороший поступок. Только было бы лучше, если бы вы отправили своего арендатора мистера Мура куда подальше, да хоть в Ботани-Бей, к каторжникам! Его все ненавидят.

– Как тебе не стыдно, Уильям! – возмутилась Каролина. – Если люди его ненавидят, то это их вина, а не его. Сам мистер Мур ни к кому не испытывает ненависти – всего лишь хочет выполнить свой долг и отстоять права. Разве можно такое говорить!

– Я говорю что думаю. У вашего Мура сердце холодное и жестокое.

– Ладно, – вмешалась Шерли, – допустим, мистера Мура вышлют из страны, а его фабрику сровняют с землей. И что, у людей станет больше работы?

– Нет, работы будет меньше, я это знаю, и они тоже знают. А уж сколько честных людей дошло до отчаяния: ведь куда не повернись, только хуже! А еще полно бесчестных, и они тащат остальных прямо в лапы дьявола. Эти мошенники называют себя друзьями народа, а сами-то про народ ничего и не знают, лишь лицемерят, как Люцифер. Я пятый десяток уже разменял и более чем уверен: не будет у народа никаких настоящих друзей, разве что из своих, да, может, найдутся еще два-три добрых человека из других сословий, те, кто со всем миром готовы водить дружбу. Такова человеческая натура – все лишь о себе заботятся. Есть редкие исключения вроде вас двоих и меня, но нас мало. Мы вот хотя и разные по положению, а все-таки понимаем друг друга и можем общаться без раболепия с одной стороны и гордыни – с другой. А тем, кто провозглашает себя друзьями низших классов, ища политической выгоды, верить нельзя, они так и норовят нас одурачить и использовать в своих целях. Лично я обойдусь и без покровителей, и без обманщиков, да и на поводу ни у кого не пойду. Мне тут недавно кое-что предлагали, только я понял, что хотят обмануть, вот и высказал им все прямо в лицо.

– А что именно вам предлагали?

– Какая разница? Каждый сам должен соображать, что и как.

– Верно, мы соображаем, что и как, – раздался чей-то голос.

Перед ними стоял Джо Скотт, который вышел из церкви, чтобы подышать свежим воздухом.

– Ты-то соображаешь, Джо, не сомневаюсь, – с улыбкой заметил Уильям.

– А я не сомневаюсь в своем хозяине, – ответил Джо, а затем обратился к девушкам, приняв начальственный вид: – Шли бы вы лучше домой.

– С какой стати? – осведомилась Шерли, хорошо знакомая с чересчур самоуверенной манерой фабричного мастера, с которым часто спорила.

Джо презирал женщин и в глубине души не мог смириться с тем, что его хозяин вместе со своей фабрикой в какой-то мере вынужден подчиняться женщине, и каждый приезд наследницы в контору был ему неприятен.

– С такой, что дела, о которых здесь идет речь, вас не касаются.

– Неужели? В этой церкви молятся и проповедуют, и нас это не касается?

– Если я не ошибаюсь, вас не было ни на молитве, ни на проповеди. А я имею в виду политику. Уильям Фаррен говорил здесь о политике, так ведь?

– И что? Нас интересует политика, Джо! К вашему сведению, я каждый день получаю газету, а по воскресеньям даже две!

– Полагаю, мисс, вы читаете там про свадьбы, несчастные случаи и убийства.

– Я читаю все передовые статьи, Джо, сообщения из-за границы, просматриваю рыночные цены. Короче, читаю то же, что и мужчины.

У Джо был такой вид, словно перед ним трещала сорока. Он презрительно промолчал.

– Кстати, Джо, – продолжила мисс Килдар, – я никак не пойму, кто вы – виги или тори? Прошу, скажите: какую партию вы удостоили своей поддержкой?

– Трудно объяснить, когда точно знаешь, что тебя не поймут, – надменно произнес Джо. – Впрочем, я бы скорее предпочел стать старухой либо молоденькой девушкой (а молодухи еще глупее), нежели тори, – ведь именно они ведут войну и мешают торговле. А если бы состоял в какой-либо партии – хотя все политические партии – несусветная глупость! – то уж лучше в той, которая поддерживает мир и, следовательно, наши торговые интересы.

– Я тоже, Джо! – отозвалась Шерли. Ей нравилось поддразнивать фабричного мастера, и она рассуждала о политике, хотя, будучи женщиной, не имела права, по мнению Джо, касаться столь важных тем. – По крайней мере, до известной степени. И сельское хозяйство меня тоже интересует. Оно и понятно: я вовсе не хочу, чтобы Англия попала в зависимость от Франции. Разумеется, часть доходов я получаю от фабрики Мура, но еще бо́льшую часть мне приносят земельные угодья вокруг нее. И потому я выступлю против всего, что может навредить фермерам. А вы что думаете, Джо?

– Вечерняя роса в этот час неполезна для женского пола, – заметил тот.

– Если вы печетесь о моем здоровье, то хочу вас заверить: простуда мне не страшна. Как-нибудь летней ночью я могла бы посторожить фабрику, вооружившись вашим мушкетом.

Подбородок Джо Скотта и без того выдавался вперед, но при этих словах выдвинулся еще дальше обычного.