Шерлок Холмс. Его прощальный поклон

– Так, значит, в Европе он тоже известен? Мы в Америке все о нем знаем. На его совести полсотни убийств, но у нас нет ни единой зацепки, чтобы его обвинить. Я последовал за Горджано из Нью-Йорка и не отставал в Лондоне, надеясь, что найду предлог для ареста. И вот мы с мистером Грегсоном загнали его в угол, дверь в доме только одна, он никуда от нас не уйдет. С тех пор как он вошел, на улицу вышли три человека, но могу поклясться, что Горджано среди них не было.

– Мистер Холмс толкует о сигналах, – сказал Грегсон. – Похоже, ему, как обычно, известно много такого, чего мы не знаем.

В двух словах Холмс четко и понятно объяснил ситуацию, какой она нам представлялась. Американец с досадой стукнул кулаком о ладонь:

– Он догадался!

– Почему вы так решили?

– Да по всему видно, разве нет? Вот он здесь, отправляет послания своим сообщникам – в Лондоне находятся несколько человек из его шайки. И вдруг, пока он, как вы рассказали, сообщал им об опасности, сигналы обрываются. Как это можно истолковать? Только так: либо он внезапно увидел нас через окно, либо каким-то образом понял, что опасность рядом и надо действовать незамедлительно. Что вы посоветуете, мистер Холмс?

– Сейчас же подняться наверх и посмотреть самим.

– Но у нас нет ордера на арест.

– Он при подозрительных обстоятельствах вторгся в пустое жилище, – вмешался Грегсон. – Пока этого достаточно. А когда он будет у нас в руках, посмотрим, не поможет ли Нью-Йорк его удержать. Я возьму на себя ответственность за его немедленный арест.

Нашим полицейским сыщикам иной раз недостает сообразительности, но в мужестве им не откажешь. Грегсон взбирался по лестнице, чтобы арестовать готового на все убийцу, с таким невозмутимым деловым видом, словно перед ним простиралась парадная лестница Скотленд-Ярда. Агент Пинкертона попытался было проскользнуть мимо него, но Грегсон твердо оттеснил его локтем. Опасности Лондона – это привилегия полиции Лондона.

Левая дверь на третьей площадке была приоткрыта. Грегсон распахнул ее. Внутри было тихо и абсолютно темно. Я чиркнул спичкой, чтобы зажечь фонарь сыщика. Когда огонь разгорелся, все мы вскрикнули от неожиданности. На голом дощатом полу тянулся свежий кровавый след. Красные отпечатки ног шли от дальней комнаты; дверь ее была закрыта. Распахнув дверь, Грегсон высоко поднял фонарь; мы с жадным любопытством выглядывали у него из-за спины.

В середине пустой комнаты лежал калачиком на полу человек гигантского роста: на смуглом, чисто выбритом лице – ужасающая гримаса, под головой – жуткий кровавый ореол; вокруг тела, на светлых досках пола, – большой влажный круг. Колени трупа подтянуты к груди, руки раскинуты в агонии; в центре мощной, смуглой, запрокинутой вверх глотки торчит белая рукоятка ножа, лезвие которого полностью погружено в плоть. Прежде чем нанести этот чудовищный удар, гиганта должны были сбить с ног, как быка на бойне. Рядом с правой рукой валялись на полу грозный обоюдоострый кинжал с костяной рукояткой и черная лайковая перчатка.

– Бог мой, да это сам Черный Горджано! – вскричал американский сыщик. – Кто-то нас на сей раз обошел.

– А вот и свеча в окне, мистер Холмс, – сказал Грегсон. – Как, что вы делаете?

Холмс шагнул к окну, запалил свечу и стал водить ею туда-сюда в оконном створе. Потом всмотрелся в темноту, затушил свечу и уронил ее на пол.

– Наверно, это будет полезно. – Холмс остановился в раздумье поодаль от окна, пока двое профессионалов изучали тело. – Значит, пока вы караулили внизу, из дома вышли трое, – промолвил он наконец. – Вы их хорошо рассмотрели?

– Да, хорошо.

– Был в их числе парень лет тридцати, с черной бородой, темноволосый, среднего роста?

– Да, он проходил последним.

– Думаю, это тот, кто вам нужен. Могу дать его приметы, а кроме того, у нас есть отличнейшие отпечатки ног. Этого вам должно хватить.

– Не так много для Лондона, мистер Холмс: ведь народу тут миллионы.

– Может, вы и правы. И потому я счел нелишним призвать вам на помощь эту леди.

При этих словах мы все обернулись. В дверном проеме стояла высокая красивая женщина – она же таинственный жилец из Блумсбери. Она медленно шагнула вперед. В бледных, искаженных страхом чертах женщины читались мрачные ожидания, взгляд широко раскрытых глаз был прикован к трупу на полу.

– Вы убили его! – пробормотала она. – О, Dio mio[3], вы убили его!

Внезапно женщина судорожно втянула в себя воздух и с криком радости пустилась в пляс. Хлопая в ладоши, она закружилась в танце; темные глаза ее сияли восторгом, с языка одно за другим срывались мелодичные итальянские восклицания. Жутко и удивительно было видеть, как это нежное создание ликует при виде подобного зрелища. Внезапно женщина остановилась и обратила на нас вопрошающий взгляд.

– Но кто вы? Полиция? Нет? Вы убили Джузеппе Горджано. Так ведь?

– Мы полицейские, мадам.

Незнакомка обвела взглядом затененные углы комнаты.

– Но где тогда Дженнаро? Он мой муж, Дженнаро Лукка. Я Эмилия Лукка, мы оба из Нью-Йорка. Где Дженнаро? Он только что был в окне, звал меня, и я примчалась.

– Вас позвал я, – сказал Холмс.