Шерлок Холмс. Его прощальный поклон

Однако еще до отъезда со станции Вулидж мы пополнили свои закрома новыми сведениями. Клерк в билетной кассе, как оказалось, не сомневался, что вечером в понедельник видел Кедоген-Уэста (которого помнил в лицо): тот отправлялся поездом в восемь пятнадцать до станции «Лондонский мост». Спутников у него не было, билет он приобрел один, третьего класса. Клерка поразило то, как он был взволнован. Руки у молодого человека тряслись, сдачу собрать никак не получалось, и клерк ему помог. Справившись в расписании, мы узнали, что поезд в восемь пятнадцать был ближайшим, к которому мог поспеть Уэст, после того как около половины восьмого покинул свою спутницу.

– Давайте восстановим события, Ватсон, – предложил Холмс после получасового молчания. – За все время наших совместных расследований второго такого сложного не припомню. За каждым новым шагом нас ожидает новое препятствие. И все же мы совсем неплохо продвинулись.

То, что мы узнали в Вулидже, в основном говорит против юного Кедоген-Уэста, однако улики, замеченные под окном, дают основание для более благоприятной гипотезы. Предположим, на него вышел какой-то иностранный агент. Возможно, он дал слово и был вынужден хранить молчание, но мысли об этом его не покидали, о чем свидетельствуют его обмолвки в разговорах с невестой. Очень хорошо. Предположим далее, что, когда Уэст шел с юной леди в театр, в тумане вдруг мелькнул этот самый агент, направлявшийся к конторе. Уэст был человек горячий, решительный. Все другое вылетело у него из головы, им руководил только долг. Он следует за агентом, подходит к окну, видит кражу документов, гонится за вором. Таким образом, мы исключаем соображение, что никто не станет брать оригинал, если может сделать копию. Человек со стороны должен был взять именно оригиналы. Пока что наши предположения выстаиваются во вполне логичную цепочку.

– Каков следующий шаг?

– Далее возникают трудности. При данных обстоятельствах молодому Кедоген-Уэсту следовало бы первым делом хватать злодея и поднимать тревогу. Почему он так не поступил? Возможно ли, что бумаги похитил его начальник? Это объяснило бы поведение Уэста. Или же начальник ускользнул от Уэста в тумане, и тот поскорее поехал в Лондон, чтобы застать похитителя у него дома, – если, конечно, знал адрес. Ему наверняка пришлось действовать в большой спешке: он ведь оставил свою невесту одну посреди улицы и позже не сделал попытки с ней связаться. Тут наш след остывает: между этими гипотетическими событиями и телом Уэста, с семью чертежами в кармане, на крыше поезда метро, зияет широкий провал. Мое чутье требует теперь взяться за эту историю с другого конца. Если Майкрофт снабдил нас списком адресов, мы сможем выбрать нужного человека и тогда станем прослеживать две нити вместо одной.

И точно, на Бейкер-стрит нас ждала записка. Ее срочно доставил правительственный курьер. Холмс пробежал ее глазами и через стол кинул мне.

«Мелкой рыбешки полно, но лишь немногие способны провернуть такую значительную аферу. Единственные, на кого стоит обратить внимание, это Адольф Майер (Грейт-Джордж-стрит, 13, Вестминстер), Луи Ляротьер (Кэмпден-Мэншнз, Ноттинг-Хилл) и Хуго Оберштайн (Колфилд-Гарденз, 13, Кенсингтон). О последнем известно, что он в понедельник был в городе, а сейчас отсутствует. Рад слышать, что дело начинает проясняться. Кабинет с крайним нетерпением ждет твоего заключительного отчета. Самые высокие сферы проявили настойчивый интерес. Если понадобится, все возможности государства будут к твоим услугам. МАЙКРОФТ».

– Боюсь, – улыбнулся Холмс, – в нашем расследовании совершенно бесполезны и вся королевская конница, и вся королевская рать. – Он расстелил перед собой большую карту Лондона и, склонившись, стал ее пристально рассматривать. Наконец Холмс издал возглас удовлетворения. – Ну, ну, – произнес он, – нам начинает хоть немного везти. В самом деле, Ватсон, сдается мне, мы все же осилим эту работенку. – Внезапно развеселившись, Холмс шлепнул меня по плечу. – Я пошел. Это всего лишь разведка. В серьезном случае я бы непременно прихватил с собой своего верного товарища и биографа. Оставайтесь здесь, и, скорее всего, спустя час-другой мы снова увидимся. Если соскучитесь, берите перо и бумагу и начинайте сочинять рассказ о том, как мы спасли Британию.

Приподнятое настроение Холмса передалось и мне, так как я хорошо знал: без серьезного повода мой друг ни за что не изменил бы своей обычной бесстрастной манере держаться. Весь длинный ноябрьский вечер я нетерпеливо прождал возвращения Холмса. Наконец в начале десятого прибыл посланец с запиской:

«Ужинаю в ресторане Гольдини на Глостер-роуд, в Кенсингтоне. Прошу срочно приехать и составить мне компанию. Прихватите с собой отмычку, потайной фонарь, стамеску и револьвер. Ш. Х.».

Недурной набор для респектабельного горожанина, собирающегося выйти на окутанную туманом улицу! Я поглубже запрятал этот инструментарий в пальто и прямиком отправился по указанному адресу. Мой друг сидел за маленьким столиком, ближе к двери пышного итальянского ресторана.