Шерлок Холмс. Его прощальный поклон

– Вы посылали за мной, мистер Холмс? Я получил вашу записку примерно час тому назад, вот и явился к вам, хотя, по правде говоря, не понимаю, почему должен следовать вашим указаниям.

– Возможно, прежде чем расстаться, мы это выясним. Между тем весьма обязан вам за ваше любезное согласие. Приношу извинения за то, что принимаю вас на открытом воздухе, но я и мой друг Ватсон почти что вписали еще одну главу в историю, которую газеты именуют Корнуоллским Ужасом, и предпочитаем дышать чистым воздухом. Поскольку вопросы, которые нам предстоит обсудить, вероятно, коснутся вас самым тесным образом, то было бы неплохо побеседовать там, где нас не смогут подслушать.

Исследователь вынул сигару изо рта и сурово уставился на моего компаньона.

– Решительно не понимаю, сэр, – проговорил он, – что это за вопросы, которые касаются меня самым тесным образом.

– Я имею в виду убийство сэра Мортимера Трегенниса, – отчеканил Холмс.

На мгновение я пожалел, что у меня нет оружия. Свирепое лицо Стерндейла густо побагровело, глаза выкатились, на лбу вздулись крупные узловатые вены, и он шагнул к моему спутнику со стиснутыми кулаками. Затем остановился, неимоверным усилием воли овладел собой и напустил на себя хладнокровный вид, внушавший бо́льшие опасения, чем его необузданная вспышка.

– Я так долго жил среди дикарей и вдали от всяких законов, – проговорил он, – что приучился сам вершить закон. Вы поступите благоразумно, мистер Холмс, если будете помнить об этом, поскольку у меня нет ни малейшего желания причинять вам вред.

– И у меня нет ни малейшего желания причинять вам вред, доктор Стерндейл. Нагляднейшим доказательством этого служит тот факт, что, располагая уликами, которые мне удалось добыть, я послал за вами, а не за полицией.

Стерндейл, задыхаясь, опустился на сиденье, впервые, быть может, за всю свою полную приключений жизнь охваченный благоговейным страхом. В поведении Холмса сквозила спокойная уверенность, которой нельзя было противостоять. Наш гость пробормотал что-то невнятное, от волнения сжимая и разжимая свои огромные руки.

– Что вы имеете в виду? – выдавил он наконец из себя. – Если вам вздумалось блефовать, мистер Холмс, то для вашего опыта вы избрали неподходящего человека. Давайте не будем ходить вокруг да около. О чем идет речь?

– Отвечу вам прямо, – сказал Холмс, – по той причине, что надеюсь: откровенность повлечет за собой откровенность. Каков будет мой следующий шаг, всецело зависит от того, какой род защиты вы изберете.

– Защиты?

– Да, сэр.

– Моей защиты против чего?

– Против обвинения в убийстве Мортимера Трегенниса.

Стерндейл промокнул лоб носовым платком:

– Вижу, вы продолжаете блефовать. Все ваши успехи опираются именно на это исключительное умение?

– Блефуете вы, доктор Леон Стерндейл, а не я, – строго заметил Холмс. – В доказательство приведу несколько фактов, на которых основаны мои выводы. О вашем возвращении из Плимута, в то время как немалая часть вашего багажа отправилась в Африку, скажу только одно: именно это навело меня на мысль, что вы одно из действующих лиц, которых следует принять во внимание при реконструкции этой драмы…

– Я вернулся…

– Я слышал ваши объяснения и считаю их неубедительными и недостаточными. Пропустим это. Вы пришли ко мне с вопросом, кого я подозреваю. Ответить вам я отказался. Тогда вы отправились в дом викария, некоторое время простояли возле него в ожидании, затем вернулись к себе в коттедж.

– Откуда вы это знаете?

– Я следовал за вами.

– Я никого не видел.

– А никого и не видят, если следом иду я. Вы провели у себя в доме бессонную ночь и выработали некий план, за который и взялись ранним утром. Выйдя из коттеджа, едва начало рассветать, вы наполнили карман красноватым гравием, который кучей лежит у ваших ворот.

Стерндейл вздрогнул и воззрился на Холмса в полном изумлении.

– Затем вы быстрым шагом прошли милю до самого дома викария. На ногах у вас, позволю себе заметить, были те же теннисные туфли с рифленой подошвой, что и сейчас. В доме викария вы прошли через сад, миновали боковую живую изгородь и остановились под окном квартиранта, Трегенниса. Уже рассвело, однако в доме все спали. Вы вытащили из кармана горсточку гравия и швырнули в окно наверху.

Стерндейл вскочил на ноги с возгласом:

– Да вы сам дьявол, не иначе!

Услышав этот комплимент, Холмс улыбнулся:

– Вам потребовалось бросить две или даже три горсти, прежде чем жилец подошел к окну. Жестом вы поманили его вниз. Он поспешно оделся и спустился в гостиную. Вы забрались туда через окно. Между вами произошел короткий разговор, во время которого вы расхаживали из угла в угол. Затем вы вышли, закрыли окно и встали на лужайке с сигарой, наблюдая за происходящим. Наконец после смерти Трегенниса вы удалились прежней дорогой. Итак, доктор Стерндейл, чем вы можете оправдать подобное поведение и каковы были мотивы ваших действий? Если вы станете увиливать от ответа и постараетесь меня одурачить, позвольте вас заверить, что я передам это дело в другие руки.