Шерлок Холмс и страшная комната. Неизвестная рукопись доктора Ватсона

— Судя по всему, закрыта на палку! Пришлось покричать из окна. Но никто не отозвался. Я уже не знал, что и думать. Конечно, под нами апартаменты лорда, но он, к сожалению, туговат на ухо, да и по лестницам не ходит. Чтобы не настораживать мальчика, я выждал некоторое время и повторил попытку. Отозвалась миссис Вайс и пришла нас открыть. Она сказала, что камердинер и конюх уехали. И я тотчас вспомнил шуршание колес по гравию, посреди ночи, слышанное мною сквозь сон. Объяснив одно, она не могла объяснить другое: кому понадобилось нас запирать и зачем? Кстати, дверь оказалась закрытой на алебарду, и тогда мне вспомнился другой подобный случай и та же алебарда. — Учитель вздрогнул, будто очнулся от задумчивости.

— Любопытно, — отозвался Холмс.

— Как только нас открыли, я украдкой осмотрел сад, не обнаружив там, впрочем, ничего особенного. Оставалось дожидаться камердинера. Человек он острый на глаз, энергичный и предприимчивый, мы все за ним, как за каменной стеной. Тогда я попросил Фредди помочь мне разобрать книги, чтобы удержать его подольше в доме. Четверть часа он честно мне помогал, но потом, наскучив однообразием работы, сбежал, а вскоре я уже спустился к завтраку. Мне все не удавалось успокоиться, воображение разыгралось не на шутку… Тут вот и начались эти необъяснимые… мистические странности.

— Какие мистические странности? — насторожился Холмс.

— Не знаю, право, что другое это могло быть. За завтраком я был занят своими мыслями, пока Фредди не вывел меня из задумчивости вопросом:

— Видел ли кто когда на белом кусте роз красную?

Я не придал значения болтовне ребенка, а в следующий момент меня поразило одно странное обстоятельство: в серебряном сливочнике, вместо всегдашних сливок, было налито что-то густое и красное. Что это, томатный соус? Я взял сливочник, желая рассмотреть эту странность поближе. Но вдруг руки мои задрожали от какой-то нелепой фантазии, крохотный сливочник крутнулся в пальцах и вылил на скатерть свое содержимое. На белом полотне расплылось большое красное пятно, а за моей спиной раздался истошный крик, и всегда такая выдержанная миссис Вайс покачнулась в дверях. Бледная, как привидение, она уставилась на скатерть расширенными глазами. Тогда только я заметил, что рука у нее забинтована, а сквозь бинт проступает, точь-в-точь, как на столе, красное на белом пятно. Я машинально обернулся, но, к моему изумлению, пятна уже не было! Скатерть была бела, как снежная поляна, при этом наши тарелки, как и все множество приборов, остались на местах. Фредди, не меняя положения сосредоточенно дожевывал свой любимый капустный пирог, а Фил сутулился у буфета, по всегдашней своей манере не то улыбаясь, не то кривясь от боли. Куда за считаные секунды исчезло со скатерти красное пятно, для меня и посейчас остается загадкой. Мы усадили миссис Вайс на диван, расторопный Фил принес ей валерьяновых капель, но она уже взяла себя в руки и от капель решительно отказалась. Тогда, чтобы не смущать бедняжку, мы продолжили прерванный завтрак. Тут я вспомнил о красной розе и обратился к Фредди, но на тихий свой вопрос получил громогласный ответ:

— Красная роза на белом кусте! Правда, это удивительно? Из коридорного окна ее хорошо видно. Пойдем, покажу!

Он потянул меня к дальнему окну. Я посмотрел, и правда: на большом кусте среди множества белых красовалась одна красная роза. Чтобы лучше рассмотреть чудесный цветок, требовалось вернуться по коридору, выйти в сад и обогнуть половину дома. Но когда мы приблизились к загадочному кусту, нас постигло разочарование — красной розы среди белых уже не было.

— Куда она подевалась? — недоумевал Фредди.

На этот вопрос я ответить не мог, так как сам был озадачен ничуть не меньше. Такие вот мистические странности.

— А расскажите-ка, мистер Торлин, о том… другом случае, когда вас также заперли, — неожиданно поинтересовался Холмс.

— О, это вспомнилось чисто случайно, по аналогии и к делу не относится…

— А вот я уверен, то, что вспоминается случайно, вспоминается вовсе не случайно. Истина любит прикидываться пустячком, не стоящим внимания. Мы с доктором Ватсоном хорошо это знаем. Верно ведь, друг мой?

Я кивнул со всем усердием статиста, которому никак не дают роль с текстом.

— Что ж, если хотите, я расскажу. Было это года два назад, но все подробности сохранились в моей памяти на редкость отчетливо.

— Да, да, именно подробности и составляют соль рассказа, — отозвался Холмс, и глаза его блеснули.