Шерлок Холмс и страшная комната. Неизвестная рукопись доктора Ватсона

С самого детства я страдал от слишком живого воображения и как следствие этого — от боязни высоты. Страх заледенил меня, не тот увлекательный и манящий страх сна, а мертвящий страх реальности. И все же я не сразу по-настоящему осознал чудовищность своего положения. Отступать было некуда, развернуться совершенно немыслимо, стоять, по меньшей мере, бесполезно, и потому я вынужден был двигаться вперед, чтобы достигнуть чуть более широкого и чуть более безопасного места у следующей угловой башни. Сердце зашлось в отчаянии, попав в эту смертельную ловушку. Разум отказывался мне помогать. Из-за сметения, охватившего меня, я поначалу даже не задался вопросом: как могли и так быстро пройти здесь люди с факелами? Ведь держать факел в правой руке просто невозможно, мешает стена, держать в левой над пропастью — значило предельно увеличивать шаткость равновесия, держать же перед собой — означало заслонять и без того трудный путь по краю бездны и вдыхать вдобавок едкий дым. Но тогда я об этом не думал, а только с ужасом смотрел себе под ноги, стараясь не смотреть в пропасть, и, подобно марионетке, направляемой чужой волей медленно двигался вперед, хотя двигаться хотелось меньше всего на свете.

Не знаю, сколько я так простоял, сознание отказывалось верить ужасу происходящего и все более приковывалось к ничего не значащим мелочам, убивая время, но сберегая нервы.

Мелкие камушки то и дело осыпались у меня под ногами, и от этого тихого звука волосы мои шевелились на голове. Я почти приблизился к тому относительно безопасному месту, где тропочка начинала постепенно расширяться, как вдруг, подняв глаза, замер. Впереди, на границе света и тени, я увидел дверь. Ее массивная бронзовая ручка торчала теперь у меня на пути, но хуже того, тропинку перекрывали две высокие каменные ступеньки. Дойдя до этого рокового препятствия, я остановился. Выхода, по-видимому, не было! Смертельное уныние парализовало меня, и я ждал неизбежного, когда подкосятся мои непослушные ноги и соскользнут в бездну. И тут мне отчетливо вспомнился недавний урок географии…

— Конечно, глубоких пропастей в Англии нет — горы у нас в основном отлогие… — уверенно поучал я Фредди.

— В таком случае, наша самая глубокая во всей Англии! — безапелляционно заявил мой ученик.

— Ну, уж и самая…

— Самая! Уверен! И Мэгги уверена! И Джонсоны! Потому что на дне ее… страшная расщелина!

— Расщелина? — переспросил я с сомнением.

— Да, расщелина… только двух миль не доходящая до центра Земли! — добавил Фредди шепотом, округлив глаза.

Я помню, улыбнулся такой безудержной фантазии и такому редкому максимализму и снисходительно пожал плечами.