Шерлок Холмс: повести, рассказы

Мировой судья пожал плечами и повел нас в свою спальню, просто обставленную и ничем не примечательную комнату. Когда все направились к окну, Холмс замедлил шаг, и мы с ним оказались в конце группы. В ногах кровати стоял низкий столик с блюдом апельсинов и графином воды. К моему несказанному удивлению, проходя мимо, Холмс наклонился и умышленно опрокинул все это на пол. Графин разлетелся на множество осколков, а фрукты раскатились по всем углам комнаты.

– Что же вы наделали, Уотсон, – невозмутимо сказал он. – Во что вы превратили ковер!

Я наклонился в некотором смущении и стал подбирать фрукты, понимая, что по какой-то причине мой друг захотел, чтобы я взял вину на себя. Остальные присоединились к нам и поставили столик в прежнее положение.

– Эй! – вдруг воскликнул инспектор. – Куда он делся?

Холмс исчез.

– Подождите нас здесь, – сказал Алек Каннингем. – По-моему, этот субъект совсем свихнулся. Пошли, отец, посмотрим, что он там затеял!

Они поспешно вышли из комнаты. Нам с инспектором и полковником осталось лишь молча смотреть друг на друга.

– Честно говоря, я склонен согласиться с мистером Алеком Каннингемом, – наконец сказал инспектор. – Возможно, это следствие болезни, но мне кажется, что…

Его слова были прерваны внезапным криком: «Помогите! Помогите! Убивают!» Я узнал голос моего друга и в ужасе бросился вон из комнаты на лестничную площадку. Призывы о помощи, сменившиеся хриплыми, неразборчивыми воплями, доносились из той комнаты, куда мы зашли сначала. Я ворвался в спальню Алека Каннингема и пробежал дальше, в гардеробную. Двое Каннингемов склонились над распростертым телом Шерлока Холмса: младший обеими руками сжимал ему горло, а старший выкручивал запястье. Спустя мгновение мы втроем оттащили их в сторону, и Холмс с трудом поднялся на ноги, очень бледный и, похоже, совсем обессилевший.

– Арестуйте этих людей, инспектор, – с трудом выговорил он.

– Но на каком основании?

– По обвинению в убийстве их кучера, Уильяма Керована.

Инспектор растерянно огляделся по сторонам.

– Полно, мистер Холмс, – наконец произнес он. – Я уверен, вы не можете всерьез…

– Э, да вы посмотрите на их лица! – отрывисто бросил Холмс.

Пожалуй, никогда я не видел на человеческих физиономиях более полного признания вины. Старший мужчина выглядел потрясенным и как будто лишился дара речи. Резкие черты его лица приобрели угрюмое, обреченное выражение. С другой стороны, младший утратил всю свою напускную беспечность и щеголеватые манеры; ярость опасного дикого зверя сверкала в его темных глазах и искажала красивое лицо. Инспектор ничего не сказал, но отступил к двери и дунул в свисток. Двое констеблей явились по его вызову.

– У меня нет выбора, мистер Каннингем, – сказал он. – Надеюсь, что все это окажется нелепой ошибкой, но вы сами видите… Ах, вот как! Бросьте немедленно!

Он выбил из руки молодого Каннингема револьвер, когда тот уже начал взводить курок. Оружие с лязгом упало на пол.

– Приобщите его к уликам, – сказал Холмс, наступив ногой на револьвер. – Пригодится на суде. Ну а вот и то, что мы действительно хотели заполучить. – Он показал небольшой скомканный обрывок бумаги.

– То, что осталось от записки! – воскликнул инспектор.

– Совершенно верно.

– Где же это было?

– Там, где я и рассчитывал найти. Скоро я вам все объясню. Думаю, полковник, вы и Уотсон теперь можете вернуться домой, а я присоединюсь к вам самое большее через час. Нам с инспектором еще нужно поговорить с арестованными, но мы обязательно встретимся за ланчем.

Шерлок Холмс был верен своему слову: около часа дня он присоединился к нашему обществу в курительной комнате полковника. Его сопровождал невысокий пожилой джентльмен, представленный мне как мистер Эктон, чей дом послужил сценой первого преступления.

– Мне хотелось, чтобы мистер Эктон присутствовал здесь, пока я буду излагать вам подробности этого дела, – сказал Холмс. – Вполне естественно, что оно представляет интерес и для него. Боюсь, мой дорогой полковник, вы уже сожалеете, что приютили под своей крышей такую хищную птицу, как я.

– Напротив, – с теплотой в голосе ответил полковник. – Полагаю, мне выпала великая честь: я был допущен к изучению ваших сыскных методов. Признаюсь, они превзошли мои ожидания, и я совершенно не в состоянии объяснить, как вы достигли такого блестящего результата. У меня не было ни малейших подозрений, да и сейчас я ничего не понимаю.

– Боюсь, мое объяснение разочарует вас, но я положил за правило никогда не скрывать свои методы расследования от моего друга Уотсона или любого человека, проявляющего к ним разумный интерес. Но сначала, полковник, я позволю себе угоститься глоточком вашего бренди: та стычка в гардеробной у Каннингемов порядочно измотала меня. В последнее время мои силы вообще подвергаются серьезному испытанию.

– Надеюсь, у вас больше не было этих нервных приступов.

Шерлок Холмс от души рассмеялся.