Шерлок Холмс против Джека Потрошителя

Я с отвращением наблюдал за этой сценой. Мясник вынул длинный нож и уверенным движением перехватил свинье горло. Истошный визг превратился в бульканье, а мясник отступил назад, уклоняясь от хлынувшей струей темной крови. После чего спокойно ступил в кровяную лужу, окончательно перерезал свинье горло и одним движением лезвия развалил тушу от хвоста до головы.

Но не процесс разделки заставил меня отвести взгляд. Я увидел нечто вообще непереносимое: тот слабоумный, в котором Шерлок Холмс и его брат Майкрофт признали Майкла Осборна, сидел на корточках в углу скотобойни, прикованный взглядом к окровавленной туше животного, и для него не существовало ничего на свете, кроме действий мясника. Они откровенно возбуждали его. Весь вид Майкла Осборна вызывал тошноту.

Покончив с первым этапом разделки, мясник сделал шаг назад и улыбнулся мне:

— Хотите кусок свинины, хозяин?

— Нет, спасибо. Я просто проходил мимо…

— И услышали визг. Вы тут чужак, а то бы даже внимания не обратили. Соседи уже привыкли. — Он повернулся к Майклу Осборну и весело спросил: — Правда, дурачок?

Слабоумный улыбнулся и кивнул.

— Этот дурачок — единственный, кто составляет мне компанию. Без него тут было бы жутко одиноко.

— Ваше рабочее место не отличается чистотой, — не скрывая брезгливости, сказал я.

— Чистотой, говорите? — хмыкнул парень. — А здешний народ хочет только набить себе брюхо, и немного грязи на свинине никого не волнует — это точно! А девчонки так вообще трясутся, как бы их самих не располосовали.

— Вы о Потрошителе?

— Верно, хозяин. О нем и речь. Из-за него шлюшки всю ночь психуют.

— Вы знали девушку, которую убили прошлой ночью?

— Еще бы. Как-то вечерком она меня по-быстрому обслужила, а я ей отвалил два с половиной фунта. Бедная потаскушка, ей нечем было платить за комнату, а я человек благородный и не могу видеть, как девушка бродит в тумане, когда ей хочется в постельку.

Что-то меня заставляло поддерживать этот пошлый разговор:

— У вас есть хоть какое-то представление, кто он такой, этот Потрошитель?

— Господь с вами, хозяин. Да кто угодно, вот хоть ваша милость. А что, нет? Он, может, тот еще франт.

— Почему вы так считаете?

— А вот прикиньте. Моя работа связана с кровью, я привык к ней, поэтому так и думаю.

— Не понимаю.

— Что ж не понять. Потрошитель так полосует их, что должен быть весь в крови с головы до ног. А никто здесь окровавленных не видел после убийств. Так ведь? А все почему? Да потому, что этот денди накидывает плащ, в котором ходят в оперу, и прячет под ним свои, так сказать, кровавые деяния. Вы так не считаете? Ну ладно, мне надо дело делать.

Зловоние и запекшиеся лужи крови скотобойни остались позади. Но образ Майкла Осборна — как он сидит на корточках в углу, влажными глазами наблюдая за бойней, — я унес с собой. Что бы ни говорил Холмс, это жалкое подобие человека оставалось главным объектом моего интереса.

В морге на Монтегю-стрит я остановился перед столом на возвышении; тут лежало тело, прикрытое белой простыней. Постояв рядом несколько секунд и не в силах справиться с накатившей жалостью, я откинул простыню с лица.

Окаменевшие мраморные черты Полли выражали смирение и готовность принять все, что ждет ее по ту сторону бытия. Я не считаю себя сентиментальным человеком, но все же убежден, что в смерти есть определенное достоинство, в каком бы виде она ни настигала человека. Несвойственна мне и чрезмерная религиозность. И все же беззвучно вознес молитву за спасение души этой несчастной. После чего ушел.

Холмса я нашел в столовой приюта в обществе лорда Кэрфакса и мисс Салли Янг. Она приветливо мне улыбнулась:

— Чаю, доктор Ватсон?

Поблагодарив ее, я отказался.

— Вы явились как раз кстати, Ватсон, — оживился Холмс. — Лорд Кэрфакс готов сообщить некую информацию.

Ричард Кэрфакс чуть смутился, но Холмс его ободрил:

— В присутствии моего коллеги можно говорить совершенно откровенно.

— Очень хорошо. Хочу рассказать вам, мистер Холмс, что уж в Париже-то, в самом раскованном городе, он будет вести разгульную жизнь, но все же решил поддерживать с ним связь. Я был удивлен и обрадован, узнав, что он поступил в Сорбонну и изучает медицину. Мы переписывались, и я с надеждой смотрел в будущее: кажется, он начал новую страницу своей жизни. — При этих словах его светлость опустил глаза, и его тонкое выразительное лицо омрачила глубокая печаль. — Случилось несчастье. Меня просто потрясло известие, что Майкл женился на уличной женщине.

— Вы с ней виделись, милорд?

— Никогда, мистер Холмс! Честно признаюсь, тогда у меня не хватило духу. Впрочем, теперь, если бы представилась такая возможность, я бы с ней встретился.

— В таком случае откуда вы знаете, что она проститутка? Ваш брат вряд ли затрагивал эту тему в письмах, особенно когда сообщил о своем браке.